Девочка и пёс
Шрифт:
Уэлкесс бросился вперед, стремительно подхватил Элен на руки и унес её в сторону, словно ей всё еще угрожала какая-то опасность.
Изамери развернулся и зашагал обратно.
Уэлкесс передал девочку в руки Нейры и, сделав знак своим людям, направился в сторону Вертела.
72.
– Ну ты как, подружка? – Весело спросила Нейра, разглядывая лицо девочки.
– Нормально, – слабо улыбнувшись, ответила Элен.
И в этой слабости было нечто наигранное, ибо в этот момент Элен представлялась себе героиней некой эпической саги, прошедшей через немыслимые опасности и скорби, но выдержавшей, вынесшей, превозмогшей все испытания судьбы и потому вполне заслужившей право на слабые улыбки, мудрые взгляды и даже легкую снисходительность.
– Ох, как они разукрасили тебя, паршивцы, – с негодованием проговорила Нейра и прикоснулась к лицу девочки.
Элен вздрогнула и отдернула голову.
– Больно очень? – Сочувственно спросила девушка.
Элен снова слабо улыбнулась и, как бы пересиливая себя, бодро ответила:
– Ничего, до свадьбы заживет.
– Так ты уж и замуж собралась? – Улыбнулась Нейра.
– Да. За Изамери.
Девушка звонко засмеялась.
– И не мечтай, подружка. Он таких как мы кушает на завтрак.
– Знаю. Он говорил.
– Ну ты его больше слушай, – противореча самой себе, воскликнула Нейра. – А губа сильно болит?
Элен осторожно потрогала языком распухшую верхнюю губу.
– Да вроде не очень, – соврала она.
– Если хочешь я тебя замазюкую моим секретным бальзамом.
– Зачем? – Искренне удивилась девочка. – А как вы узнали?
– Иви прибежала вся зареванная, говорит там Дюроны Элен бьют. Мальрика не было, а я как-то сробела одна сюда сунутся, побежала искать Уэлкесса. Он как услышал обо всем, аж с лица спал, прямо-таки побелел несмотря на всю свою смуглость. Оказалось, что вы, госпожа Элен, важная птица.
– Важная как пися бумажная, – автоматически пробормотала девочка одну из многочисленных присказок дяди Васи.
– Что?! – Удивленно округлив глаза, улыбнулась Нейра.
– Ну так один мой знакомый говорит, – смутилась Элен.
Нейра, склонив голову на бок, лукаво поглядела на девочку.
– Так что произошло? А то Иви ревет, вся в соплях, в слезах, я и половины не поняла. Ири на дереве, Элен бьют, дядю в шляпе режут.
– Ой, там же Галкут! – Подскочила Элен и бросилась к слуге судьи.
Она мельком глянула на мужчин, обступивших Вертела. Уэлкесс склонился к лежавшему Дюрону и что-то негромко втолковывал ему, Элен только расслышала «совсем что ли дебил» и «племянница». Изамери стоял чуть в стороне, грозно уперев в землю свою обнаженную саблю, и хмуро следил за происходящим.
Девочка упала на колени возле головы Галкута, со страхом вглядываясь в его безжизненные глаза и изувеченное лицо. Она помнила как яростно Фонарщик пнул его в голову, но тогда ей показалось что слуга судьи шевелится и вполне в сознании. А теперь он лежал неподвижно и неотрывно глядел в бесконечное сине-красное небо Каунамы. «Неужели умер?!» взволнованно подумала девочка. Она не понимала что именно чувствует, но определенно то была не радость по поводу того, что её ненавистный караульщик наконец мертв. Она протянула руку к щетинистой щеке Галкута. Но ей было неприятно и страшно дотронуться до трупа, словно его «мёртвость» была заразна и могла перейти на нее. Впрочем, его аура по-прежнему переливалась и изменялась, хотя и довольно слабо. Элен не знала как выглядит аура мертвого человека, ибо за свою короткую жизнь она не видела своими глазами ни одного мертвеца. Но почему-то ей казалось, что аура у трупа должна отсутствовать, однако её исчезновение возможно происходит не одновременно с остановкой сердца и гибелью мозга, а постепенно, спустя какое-то время, пока длится так называемая биологическая смерть – умирание организма, в течение которого полностью прекращаются все физиологические процессы в клетках и тканях. В школе в курсе биологии у них уже было пару уроков танатологии, в рамках которых они очень схематично изучали смерть живых организмов, в том числе и человека. Но настоящих трупов, как это происходило на лабораторных в морге у старших классов, они не видели и вообще коснулись этой темы довольно поверхностно, лишь для общего ознакомления, следуя той идее, что для того чтобы дети правильно и спокойно принимали и понимали такое непростое явление как смерть, знакомить с ней нужно с ранних лет, но углубляться в детали в таком возрасте, конечно, необязательно.
Она отдернула руку не в силах преодолеть не страх, но неприязнь от мысли, что ей нужно коснуться мертвого человека. Но всё же, решила она, надо собраться с духом и проверить пульс на шее предполагаемого покойника. Изамери, убрав саблю в ножны, опустился на корточки напротив Элен.
– Подох? – Равнодушно поинтересовался он, кивнув на Галкута.
– Не знаю, – тихо произнесла девочка.
– Жалко его?
Элен подняла глаза на пирата и собралась отрицательно покачать головой, но вместо этого еще тише сказала:
– Да.
– Хочешь воскресим? – Усмехнулся Изамери.
– Надо проверить пульс, – ответила Элен, не понимая о чем говорит пират.
– Не надо. Если живой, то сейчас зашевелится, – пообещал Изамери и начал копаться в своих многочисленных мешочках на поясе. Добыв из своих запасов широкий в форме луковицы пузырек, он принялся отвинчивать с него пробку.
– Слушай, Изамери, – начала подошедшая Нейра, – если ты опять хочешь…
Но она не договорила. Пират снял крышку и сунул пузырек к носу Галкута. Но едкая омерзительная вонь, вырвавшаяся из сосуда словно яростный джин, распространилась столь стремительно, что почувствовали её и все кто был рядом с Галкутом.
– Фу-уУУ!!! – Чуть ли не закричала Элен и шарахнулась в сторону, закрывая нос ладонью.
Нейра отпрыгнула, осуждающе взвизгнув: «Изамери!»
Двое из сопровождающих Уэлкесса с громкой бранью ринулись в стороны, а сам начальник охраны подскочил как ужаленный, пытаясь понять в чем дело.
Галкут же тем временем и правда зашевелился, поднял голову, чуть не ткнувшись носом в зловещий бутылек и тут же, скорчив ужасную гримасу, с полустоном «Господи!…», еще не понимая что происходит, проворно начал отползать в сторону.
– Фуу! Что за мерзость! – Сморщившись, воскликнул Уэлкесс, тоже почувствовав отвратительный резкий запах.
– Чего раскудахтались-то, – проворчал Изамери, – ну что, ну да, пахнет чутка. Зато вон покойник снова как живой, хоть жени.
Он вернул крышку на пузырек и принялся завинчивать.
– Чутка?!! – Возмутился один из товарищей Уэлкесса, плотный коренастый мужчина с круглым мясистым румяным лицом успешного мясника. – Да я в рот …
– Юддис! – Предостерегающе рявкнул начальник охраны. И сделав большие глаза, кивнул на Элен.
– Гхм…, – хрипло кашлянул «успешный мясник», покосившись на девочку, и закончил, – такие «чутка». Да что вообще, ради всего святого, может так вонять?! Даже вонь от ног Изамери, мытые им один единственный раз в младенчестве при крещении, и то по сравнению с этим просто аромат Кен-Альдо.
Элен с удивлением взглянула на Юддиса, ей казалось странным что кто-то отваживается отпускать шутки в адрес ужасного безжалостного пирата. Но Изамери, пряча бутылек в свои закрома, лишь спокойно произнес: