Девочка и пёс
Шрифт:
Мастон Лург хотя и не пошевелился, но внутренне словно отшатнулся от этого ребенка. Девочка снова напугала его. Ну не могло, по его мнению, шестилетнее дитя сознательно произносить такие слова. Это было противоестественно. А еще этот Шекспир, неужели она в своем возрасте уже читала его трагедии? Что интересного могла найти в них такая малышка?
Он помолчал, обдумывая ту мысль, что по-видимому ему довелось столкнуться в своей жизни с чем-то очень необычным в лице этой девочки и наверное ему нужно быть благодарным судьбе не только за шанс обрести состояние и титул, но и за то что он столкнулся с чем-то чудесным и по своему прекрасным. Такое ведь бывает в жизни не часто, а если уж совсем не повезет, то и никогда. "А не будь я негодяем, то я бы просто прошел мимо этого маленького синеглазого чуда", усмехнулся он про себя. И вдруг предложил:
– Часа через два мы будем проезжать Капитанский утёс, с него открывается потрясающий вид на весь Акануран, реку и залив. Хочешь посмотреть?
Девочка поглядела на него с подозрением.
– Мне же и в окошко нельзя выглянуть.
– Ну там мы вряд ли кого-нибудь встретим. К тому же ты будешь в плаще, который так тебе понравился.
Жалкий выпад насчет плаща, Элен оставила без внимания
– Хорошо, давайте сходим, – равнодушно сказала она.
– Только там идти почти километр и всё в гору по узкой тропинке. Справишься?
Элен ничего не ответила и эта невежливость по отношению к судье уже давалась ей без малейших уколов совести. Повинуясь неожиданному импульсу, она надела на голову глубокий капюшон и словно скрылась от неприятного собеседника и всего мира, почувствовав себя гораздо уютнее и комфортнее. Плащ понравился ей еще больше.
105.
Подъем действительно оказался довольно утомительным. Но Элен, не желая выказывать ни малейшего признака слабости, всю дорогу упрямо молчала и решительно шагала вперед. При этом почти со злорадством слушая тяжелое дыхание судьи и наблюдая в его ауре пульсацию и колыхание сети багровых прожилок, что говорило об изрядном, почти натужном физическом напряжении. Но на вершине, на практически ровной каменной площадке, покрытой деревянным настилом и обнесенной ограждением, она сразу же позабыла о всех этих переживаниях, усталости и прочем. До того грандиозное зрелище открылось ей, что сердце её как будто на минуту остановилось и прекратилось дыхание, а всё что касалось плена, судьи, их бесконечных препирательств и антипатий моментально стало просто ничтожными, мелкими дрязгами, осыпавшимися как ненужная шелуха с души и унесенные ветром.
Элен откинула капюшон назад, подставляя лицо ветру. Ей очень нравилось как развивается потоком воздуха её плащ и она даже пожалела о том что у неё сейчас короткие волосы, вместо тех длинных сияющих локонов, какие обычно у всех кинокрасавиц, которых то и дело спасает Джулиан Брэд.
Она поинтересовалась почему утес называется "капитанским" и судья объяснил, что это в честь Симеона Капитана – легендарного первого короля Агрона. Что будто бы он, стоя на этой вершине, указал место где должен быть основан главный город его королевства. Элен конечно тут же вспомнила как Кит, давая ей очередную историческую справку о Каунаме, рассказывал о "Шатголе" громадном транспортном корабле из Второй эпохи звездного переселения. Именно этот корабль согласно историческим хроникам сумел достигнуть Каунамы и благополучно опуститься на неё. Командовал кораблем в тот момент капитан Карлов, капитан Симеон Карлов. "Неужели совпадение?", подумала Элен. Но подобное совпадение представлялось ей маловероятным, однако ей также казалось весьма сомнительным, чтобы офицер Звездного флота, человек в совершенстве знающий астронавигацию и астрофизику, доскональнейшим образом разбирающийся в хитросплетениях человеческой психики и экспедиционной психологии, вдруг объявил себя королем и приказал пассажирам звездного транспорта строить столицу своего будущего королевства. Впрочем, всё это лишь промелькнуло в её голове и тут же исчезло, отступив перед величием открывшихся её взгляду просторов.
Далеко внизу раскинулась необъятная громадная равнина, которую широким полукругом огибала река с изумительным ярко-синим цветом воды. На противоположном, южном, берегу пламенели уходящие до самого горизонта пологие холмы, покрытые багряными и золотистыми лесами, иногда прерываемые островами зелени. Река где-то далеко слева делала плавный поворот на юго-восток и вскоре превращалась в бескрайнее водное пространство морского залива. А на равнине, примыкая к синей реке, лежал вытянувшийся вдоль побережья город, по всему периметру обнесенный высокой красно-коричневой стеной. Для Элен, привыкшей либо к аккуратной ровной малоэтажной архитектуре тихих предместий или к безумным взметнувшимся ввысь стеклянным небоскребам самых причудливых форм современных мегаполисов, этот, на первый взгляд немного хаотичный, каменный город представлялся странным и почти сказочным. Отсюда, с Капитанского утёса, до города всё же было еще слишком далеко чтобы разглядеть его в деталях, он виделся лишь каким-то изогнутым овалом беспорядочного скопления бесчисленных крошечных строений сливавшихся в пестрые серо-бурые пятна, прорезаемые темными нитями улиц. Но какие-то, видимо монументально-громадные сооружения выделялись среди общего фона даже на таком расстоянии. Элен видела некий белоснежный комплекс высоких строений с остроконечными шпилями, какие-то золотые сферы, возможно купола, а также нечто напоминающее громадный зиккурат чудесного аквамаринного цвета возле самой реки и еще Т-образную мрачную черную башню на востоке. Равнина, окружавшая город представляла собой сплошное лоскутное одеяло полей, где видимо выращивали какие-то сельскохозяйственные культуры. Её прорезали три светлых полосы дорог, идущих к городским стенам. Впрочем, пестрый лес наступал на равнину со всех сторон и даже где-то среди полей имелись островки рощ и зарослей. Но к самому Аканурану он нигде не приближался.
Элен встала на нижнюю перекладину ограждения и перегнувшись через деревянные перила поглядела прямо вниз. Судья сказал что-то предостерегающее, но она не обратила внимания. От высоты захватывало дух. Пожалуй здесь метров 700-800 до земли, решила она. Каменная неровная с цветными вкраплениями стена утеса уходила вниз практически отвесно и лишь где-то там, далеко внизу, постепенно приобретала уклон и превращалась в поросший кустарником склон, плавно спускавшийся к равнине. И там были какие-то дома, фермы или целые поместья или что-то подобное.
Безостановочно гудел ветер. Элен подняла глаза и посмотрела вдаль, туда где река превращалась в море. Девочка разглядела пятнышки многочисленных парусных кораблей на воде и заулыбалась. Всё это было так непривычно и волнующе. Залитый мягким светом огромного красного солнца, стоявшего почти в самом зените, у неё за спиной, на севере, весь этот необъятный простор с багряно-золотыми лесами и городом с башнями, дворцами и куполами представлялся ей какой-то чудесной вымышленной картинкой, одной из тех что она ставила фоном на окна и стены своей спальни или на рабочие столы своего компьютера.
К ней приблизился Мастон Лург.
– Элен, этим перилам сто лет в обед, пожалуйста, не наваливайся так на них.
Девочка послушно спустилась с перекладины.
Просьба судьи напомнила ей о неприятном происшествии, случившимся полтора альфа-года тому назад.
Она, Кит, папа и мисс Александра Уэйлер проводили небольшой совместный отпуск на заповедной планете Энна, на сказочном острове Айнлима Монли, что на языке гутеваров, одной из рас Звездного Содружества, которые первыми открыли эту планету, означало "счастливое место". Первые несколько дней всё шло прекрасно. Элен, как безумная, носилась по острову, изучая его чарующие парки, головокружительные аттракционы, таинственные аномалии и природные чудеса. Всё это естественно происходило под неусыпным присмотром Кита, а отец и мисс Уэйлер за ней не поспевали и зачастую даже и не пытались, вполне полагаясь на разумность девочки и практически родительскую опеку робота.
Элен никогда не боялась высоты, вообще не обращала на неё никакого внимания и абсолютно спокойно лазала по скалам и веревочным городкам, устроенным чуть ли не на вершинах деревьев, прыгала в воду с любых вышек и обожала летать при помощи различных гравибордов, аэроботов, магнитных левитаторов, трансформ-крыльев из мембранных пленок, реактивных пушеров, "паутинной резины" и т. п. А вот её папа совершенно этого не любил и к высоте относился если и не с опаской, то с определённой долей неприязни. Элен много раз пыталась затащить его на аттракционы типа "Небесная тропа", "Звездный джампер", "Пушка Мюнхгаузена", "Кувырком над Солнцем", "Маятник бездны", "Орбитальные горки", "Катапульта Ориона" и пр., но он всякий раз отнекивался. Он избегал даже обычных высотных каруселей. В конце концов Элен принялась дразнить его тем, что он боится и Валентин Акари спокойно соглашался что да, боится. Элен не очень-то ему верила, ибо не представляла, что папа может чего-то бояться. И ей очень хотелось чтобы он хоть раз полетал с ней и тогда она по его ауре поняла бы что он на самом деле чувствует. Но случая не представлялось и постепенно это желание погасло и забылось и Элен просто привыкла к тому что отец не любит подобных развлечений и оставила его в покое.
В одном из озёр Айнлима Монли наблюдалась любопытная аномалия, прозванная "Бабл Гам". Из воды возле скальных берегов вырывались пузыри, огромные и прозрачные. Внутри пузырей как взвесь висели блестящие "капельки" каких-то икринок или семян. Ученые так пока еще и не разобрались до конца. Порождались пузыри неким бесформенным громадным существом, прозванном "улиссом", так как оно постоянно, правда весьма неспешно, путешествовало по планете. Насколько удалось разобраться пузыри являлись способом размножения "улисса", они поднимались на определённую высоту, в конце концов таяли и освобожденные икринки-семена разносились потоками ветра по просторам Энны. Каким образом "улиссы" изготавливали пузыри оставалось пока не ясно, они исторгали их из себя под водой, те стремительно всплывали к поверхности озера и потом уже чуть медленнее поднимались вертикально вверх в воздухе. Пленка пузыря создавалась из удивительного глобулярного белка от свойств которого ахали и охали биологи. Эта тягучая плотная упругая пленка практически не поддавалась разрыву, но при этом таяла сама по себе при определённых условиях. Впрочем, тех кто интересовался молекулярной структурой пленки было ничтожно мало по сравнению с теми, кто ничего не понимал в этих научных материях, и никогда и не стремился понять, но зато страстно любил прыгать с пузыря на пузырь, плавно парить на них и в конце концов радостно визжа или истошно крича соскальзывать с них в воду озера. Этих "прыгунов" прозвали баблгамерами и как только Элен узнала о них, то буквально вся загорелась желанием стать одним из них. Однако это развлечение всё же было достаточно травмоопасным. Прыгая со скалы в поток трехметровых упругих шаров и затем, по совершенно диким и непредсказуемым траекториям, перемещаясь с пузыря на пузырь, сталкивая их, прогибая, падая, кувыркаясь, пытаясь устоять на них или даже пройтись, любители экстремальных развлечений нередко получали вывихи и даже переломы. Также было зафиксировано несколько летальных случаев, когда медицинская команда не успела к очередному сломавшему себе шею баблгамеру, чтобы сохранить ему жизнь. С учетом этого Валентин Акари запретил дочери даже близко приближаться к скалам "Бабл Гама". Сначала Элен просто надулась, потом хорошенько подумала и пришла к выводу, что папа не прав, а значит она вполне может пренебречь его запретом. После этого, подло обманув простодушного Кита, отослав его в космопорт якобы для регистрации новых гиперизлучателей и контроля их установки на взятый в аренду корабль, она пару альфа-часов, задыхаясь от смеха и восторга, пронзительно визжа от радости, скакала и кувыркалась в казавшемся бесконечном потоке "баблов". Закончилось всё плачевно, она повредила запястье и еще и разбила нос до крови, хорошенько стукнувшись о собственную же коленку. Прилетел медбот и о случившемся сразу же сообщили отцу пострадавшей. Дальше последовала неприятная сцена в гостиничном номере отеля "Альтаир". В комнате находились папа, мисс Уэйлер, Кит и провинившаяся юная обманщица. Обычно всегда сдержанный мистер Акари на этот раз немного вышел из себя и в весьма нелестных выражениях высказал всё что он думает о поведении дочери. Он не повышал голос, но говорил ледяным тоном, слышать который от отца в свой адрес для Элен было просто жутко. Он называл её "коварной маленькой лгуньей", "предательницей", "обманщицей", "беспринципной эгоисткой" и даже "глупенькой". Закончилось всё это угрозами оставить её без всяких развлечений на три альфа-месяца, а также лишить её общества Кита. Отец всегда грозился забрать у неё Кита, когда хотел наказать её по больнее, ибо знал как она любит своего пса. И это по мнению Элен было просто подло и она не сдержалась и сквозь слезы и сопли обозвала папу гадким трусом. "Ты просто трус, трус, трус!", кричала она, "сам боишься выше второго этажа подняться и думаешь я такая же. А я не такая, не такая трусиха как ты!". После этого наступила тишина. Папа несколько секунд безмолвно смотрел на неё, затем развернулся и вышел. Полминуты спустя, также не сказав ни слова, вышла мисс Уэйлер, а еще через полминуты с пола поднялся Кит и, не посмотрев на хозяйку, покинул номер.