Девочка и Звезды
Шрифт:
— Ладно. Пошли.
22
ТУРИН ПОВЕЛ ИХ к пещерам Запятнанных. Они прошли через туннели уголь-червей, слишком узкие для того, чтобы дикий охотник Пома мог преследовать их. Яз шла за Турином, Квелл — за ней. Куина и Као шли следом, Петрик замыкал колонну. Мальчик-хунска последовал за ними, когда Куина поманила его к себе. На плече у него лежал тонкий меч, рукоять и бледная рука, державшая его, почти терялись в темных спутанных волосах. Обычно мечи и копья разрешались только
На этот раз порча выглядела не как ищущее щупальце черноты, расползающееся по льду, а как серость, медленно захватывающая лед. Воздух становился все холоднее, звезды редели и гасли, пока не осталось никакого света, кроме голубого свечения звезды, медленно вращающейся вокруг Яз. Она поплотнее закуталась в свои меха, дрожа, хотя больше от пронизывающих воздух злобы и угрозы, чем от падающей температуры. Впереди безумцы рыскали по тьме в рабстве у демонов, все они были связаны волей этого Теуса. И Зин, если он еще жив, был одним из них.
Темнота, казалось, давила со всех сторон, сжимая свет звезды Яз, ускоряя ее сердцебиение. Шепотки населяли тени, и все Сломанные чувствовали, что за ними наблюдают. Турин продолжал находить дорогу с той же уверенностью, что и на территории Сломанных.
— В этом льду живут демоны. — Турин говорил достаточно громко, чтобы его услышали сзади. — Они ничего так не хотят, как проникнуть тебе под кожу. Впусти его, и он наполнит твой разум своими уродливыми мыслями, и ты потеряешь себя в его воле. Чем дольше мы остаемся в черном льду, тем больше уверенности, что это произойдет.
В следующей пещере лед был еще темнее, за исключением противоположной стены, где свет Яз показал то, что казалось синяком — центр черный, но окруженный ореолами цвета: темно-бордовый, болезненно-желтый и ядовито-зеленый, пришедший из другой палитры, чем та, которая использовалась для рисования мира травы и деревьев Эрриса.
— Там, где собираются демоны определенного вида, лед может принять их цвет, — объяснил Турин. — Красный — для ярости, зеленый — для зависти, желтые особенно любят причинять боль. Вы найдете здесь много оттенков. Там, где они сходятся вместе, лед черный.
Яз медленно двинулась к самой черной области, где лед пожирал ее свет и не возвращал ни единого проблеска. Его небытие обладало той же притягательной силой, что и пустота, в которой жил Эррис, тем же очарованием, что обитало в пасти Ямы Пропавших. Но эта темнота содержала в себе нечто большее. Злоба, древнее зло, ощущение, что оно с бесконечным терпением ждет ее прикосновения, — все это превратило первоначальное притяжение в отталкивание. Тем не менее, она продолжала идти, все больше и больше сокращая расстояние.
— Яз! — Турин обернулся. — Нет!
Яз держала свою звезду перед собой и двигалась вперед, проливая ее свет на лед, уверенная, что должна увидеть что-то на поверхности, если только подойдет достаточно близко:
— Мы идем внутрь черного льда. Он будет со всех сторон от нас, под нами, капать на нас. Лучше узнать все о нем здесь, чем на милю внутри территории Запятнанных.
— А что тут узнавать? — Као обхватил себя толстыми руками. — Это зло, и оно ненавидит нас. Я могу сказать это отсюда.
Яз рванулась вперед, почти физически чувствуя изливаемую на нее злобу. Звезда в ее руке вспыхнула бело-голубым светом, и медленно, по мере того как расстояние сокращалось с фута до дюйма, лед начал сереть, обнажаясь блестящими гребнями. Эффект был далеко не однородным; чернота отодвинулась неровным кругом, но некоторые участки темноты оказались более устойчивыми, чем другие, как грязь кое-где цепляется под потоком воды, который уносит ее большую часть.
Одно особенно упорное черное пятно осталось среди почти прозрачного льда, и Яз почти дотронулась до него звездой, прежде чем оно с большой неохотой начало отступать в толщу стены.
— Демоны не любят звезд. Мы это знаем, — сказал Петрик, на которого представление не произвело никакого впечатления. — Это все, что удерживает черный лед от проникновения в наши пещеры.
Яз пожала плечами и отступила к группе, не уверенная, что чернота не бросится на нее, если она повернется к ней спиной:
— Икта находят для себя очень мало нового, но, когда мы это делаем, мы любим заглядывать в него.
— У нас есть намного большая звезда, — сказал Квелл. — Может быть, нам стоит…
— Нет. — Турин произнес это так быстро, что Яз почти подумала, что он высказал свое возражение только для того, чтобы не согласиться с Квеллом. — Если вы принесете туда что-нибудь подобное, это насторожит их всех.
Не дожидаясь возражений, он повел их в следующую пещеру. Яз взглянула на Квелла, пожала плечами и последовала за Турином.
Он быстро догнал ее, положил руку на плечо и прошипел только для ее ушей:
— Я не доверяю ему.
Яз стряхнула его руку и пошла дальше, ничего не сказав. Квелл доверял каждому, пока тот не предавал его. Этот Квелл не был тем Квеллом, которого она знала на льду, а этот Турин не был тем Турином, которого она знала подо льдом. На мгновение она спросила себя, действительно ли они ссорятся из-за нее, участвуя в каком-то безмолвном соревновании за ее хорошее отношение. Она отогнала эту глупую мысль. Они же не могли ревновать друг друга, верно? И кроме того, если они соперничали за ее уважение, то добились только одного — позволили ему ускользнуть сквозь пальцы.
Пройдя немного по следующему туннелю, Яз добралась до участка красного льда, который выглядел так, словно кто-то нанес стене огромную рану, оставив застывшую в воде старую кровь. Проходя мимо него, она почувствовала отголосок накопленного там гнева. Не гнева именно на нее, а клокочущую ярость, готовую выплеснуться в любом направлении. Ярость оказалась заразительной, она раздула угли ее собственного недовольства, огня негодования, который она начала разжигать еще до того, как Икта впервые увидели Черную Скалу. Ярость на мир, так настроенный против того, чтобы дать ей место в нем. Она стиснула зубы, ускорила шаг и постаралась не дать гневу демонов слиться с ее собственным.