Девочка, испившая Луну
Шрифт:
– А ещё там была женщина, и она постоянно стояла под потолком, совсем близко, и у неё были тёмные волосы – а ещё были ветви платанов, и они качались, будто бы в шторм….
– Ну, что за невозможное! – рассмеялась бабушка. – Ведь ты не знаешь никого, кого бы я не встречала! А я всю жизнь тут провела, - она посмотрела на Луну, прищурившись.
– И мальчик, который пах опилками! А почему он пахнет опилками?
– Многие люди пахнут опилками, - отметила её бабушка. – Лесорубы и плотники, а ещё дамы, что вырезают ложки. И, между прочим, я могу ещё продолжать!
Да,
А вот её бабушка, однако, никогда ни о чём не вспоминала. Ни разу в своей жизни.
На следующий день, после того, как она отоспалась в гостевой комнате у вдовы, Ксан отправилась в город – проверить беременных женщин, проконсультировать их, выбрать продукты и послушать животы.
Луна увязалась следом.
– Таким образом, ты сможешь узнать что-то полезное, - говорила её бабушка, и её слова отнюдь не задели Луну.
– Да, я сама полезна, - отозвалась она, спотыкаясь на брусчатке, пока они спешили к дому первой пациентке на другом краю города.
Беременность женщины была уже на таком сроке, что, казалось, она могла лопнуть в любую секунду. Она поздоровалась с бабушкой и внучкой, но выглядела до безумия истощённой.
– Я встаю, - прошептала она, - но боюсь, что он может упасть… - Луна поцеловала даму в щёку, как было принято, и быстро прикоснулась к животу, чувствуя, как бился внутри ребёнок. В горле внезапно застыл странный комок.
– Почему бы не приготовить чай? – оживлённо спросила она, отворачиваясь в сторону.
Луна вдруг подумала, что у неё когда-то был мать. Должна быть. Она нахмурилась… Да, конечно, она и об этом, наверное, когда-то спрашивала, но не могла никак вспомнить, когда именно.
Луна пыталась сделать в своей голове список того, о чём она с точностью могла говорить.
Печаль опасна.
Воспоминания скользкие.
Её бабушка не всегда говорила правду.
Она сама тоже далеко не всегда говорила правду.
Эти мысли крутились у неё в голове, а перед глазами чайные листы круговоротом вились в чашке.
– Может девочка подержать руки на моём животе? – попросила женщина. – Или, может быть, она спела бы ребёнку? Я была бы рада её благословению – жизни по завету магии…
Луна не знала, почему женщина хотела благословения, не знала даже, что такое благословение. И это последнее слово… Оно так знакомо звучало. Но Луна не могла вспомнить. И точно так же, вместе с забытым словом, уловила тиканье громадных часов. Так или иначе, бабушка поспешно отогнала Луну за дверь, и мысли стали нечёткими, и она отправилась разливать чай по чашкам, но чай уже остыл. Как долго она была снаружи? Она несколько раз стукнула себя ладонью по лбу, чтобы поставить мозги на место, но, казалось,
В соседнем доме Луна разложила травы для ухода за матерью в порядке полезности. Она переставила мебель, чтобы будущей матери было удобнее передвигаться с огромным животом, переставила кухонные принадлежности, чтобы было не так трудно добираться.
– Ну, вы только посмотрите! – воскликнула мать. – Как же полезно!
– Спасибо, - стыдливо отозвалась Луна.
– И умна, и остра, словно жало, - добавила она.
– Разумеется, - согласилась Ксан. – Это, в конце концов, моя внучка, разве нет?
Луна почувствовала прилив холода. И вновь в памяти мелькнули чёрные волосы, сильные руки и запах молока, тимьян, чёрный перец, громкий женский крик… Она моя, она моя, она моя…
Изображение казалось столь ясным, словно она там и стояла – и Луна почувствовала, как замерло её сердце и остановилось дыхание. Беременная женщина и Ксан этого даже не заметили. В ушах Луны эхом бился голос кричащей женщины. Она чувствовала на кончиках пальцев её чёрные волосы. Она подняла взгляд к стропилам – а женщины там не оказалось.
В общем, визит прошёл без инцидентов, и Луна с Ксан проделали долгий путь домой. Они не говорили о воспоминании, о мужчине в мантии. Да и о каком-либо другом воспоминании тоже. Они не говорили ни о печали, ни о тревоге, ни даже о черноволосой женщине у стропил.
И то, что они молчали об этом, перевешивало то, о чём говорили. Каждый секрет, каждая негласная вещь была такой тяжёлой, такой холодной, словно на их шеях висели тяжёлые камни.
И спины их согнулись под тяжестью тайны.
Глава 20. В которой Луна рассказывает историю.
Послушай, ты смешной дракон! Прекрати вертеться, иначе я не расскажу тебе эту историю, больше никогда в собственной жизни!
Ты всё ещё вертишься…
Да, да, объятия – это просто прекрасно! Ты можешь обниматься.
Когда-то давно жила девушка, у которой не было ни единого воспоминания.
Когда-то жил дракон, что никогда-никогда не рос.
Жила-была бабушка, что почти никогда не говорила правду.
Когда-то был болотный монстр, чудище старше целого мира – и он любил мир, и любил его людей, но не всегда знал о том, что именно нужно было сказать…
Жила-была девочка без воспоминаний. Подожди. Разве я тебе уже этого не говорила?
Жила-была девочка, что не помнила о том, что потеряла свои воспоминания.
Жила-была девочка, у которой были воспоминания, что следовали за нею, словно тень. Они шептали, словно призраки. И она не могла посмотреть им в глаза.