Девочка-лёд
Шрифт:
– Илья…
– Деньги найду. Ляль, хорошо жить будешь, ни в чём себе не отказывая.
– Не нужны мне твои деньги! – отхожу в сторону и хватаю полотенце, просто первое что попалось под руку. – Знаю я откуда они у тебя! Грязные, кровавые! Зачем ты туда полез? Зачем?
В несколько шагов добирается до меня.
– Не знаешь ничего, не трепи языком, – выдирает из рук вафельное полотенце.
– В тюрьму попадёшь, Илья! И отец тебя твой не спасёт.
Низко и хрипло смеётся.
– Бабка настращала?
– Нет. Я просто слышала про магазин и другое. Это же всё вы, верно?
– А если и да, то что? – хватает за руку. – Кто как может, тот так и крутится, Ляль. Думаешь, деньги твоих одноклассников-мажоров честным трудом заработаны? Кто-то ворует, кто-то грабит. Ты вроде не среди розовых единорогов живёшь, должна понимать.
Качаю головой.
– Ты после армии совсем другой вернулся, – признаюсь честно. – Говоришь страшные вещи. Послушай себя! Ты преступником готов стать, а может он и есть уже… Отпусти мою руку, пожалуйста.
Медлит, но потом всё же размыкает пальцы.
– Алёна…
– Паровозов, пожалуйста, оставь меня в покое, я не хочу во всё это…
– А че хочешь? Думаешь, лучше кого-то найдёшь? Может, уже нашла? – сверлит меня взглядом, от которого кровь стынет в жилах. – Ну?
– Нет, мне не до этого, знаешь ли… Я просто хочу ради Ульяны вырваться из болота, а ты, Паровозов, хочешь утащить меня в него лишь глубже! – произношу на одном дыхании.
– Ляль, там такие котята у Петровны! – слышим мы голос бабушки Маши, доносящийся из прихожей. Продолжаем смотреть друг на друга.
– Я тебе всё сказал и надеюсь, что ты услышала, – склоняясь к уху, сквозь зубы заявляет он.
Его губы касаются щеки, как раз в ту секунду, когда бабушка появляется на кухне.
– А ну-ка пшёл прочь от неё, бандюган треклятый! – резко меняется интонация голоса бабы Маши.
– И тебе, Семёновна, добрый день, – отвечает он мрачно и, накинув куртку на плечо, уходит…
Глава 8
АЛЁНА
В Москву на электричке мы вернулись к семи вечера. К счастью, Паровозов в тот день больше не появился. Однако даже несмотря на это, его слова всё ещё висели надо мной будто дамоклов меч.
«Со мной будешь, поняла?»
От его колючего взгляда до сих пор кровь стынет в жилах. Почему-то мне кажется, что Илья так просто не отстанет. Он с детства такой: если уж вбил себе что-то в голову, то не переубедить. И нет, он меня никогда не обижал, но эта его уверенность в том, что я должна быть с ним, меня изрядно пугает.
Признаться, я и раньше замечала его интерес ко мне, но Женька, мой погибший двоюродный брат, всегда просил его попридержать коней, мол мелкая, чего тебе от неё сейчас надо. Тот и не перечил до поры до времени. Я надеялась, что после службы в армии эти его «чувства» ко мне поугаснут, но… вышло как-то совсем наоборот. Помню явился пьяным в дым под утро и заявил, что ждал нашей встречи. Целоваться полез, благо бабушка Маша пыл его тогда остудила. Веником жёстким отлупила так, что мало не показалось точно. Но, увы, этим же летом он активизировался ни на шутку. Заявлялся к нам как к себе домой. Разговоры неудобные заводил, звал гулять
Не так это. Илья – мне дорог как друг детства. Он, безусловно, парень очень видный, но нет у меня к нему того притяжения, о котором наперебой трубят все любовные романы. Паровозов для меня как брат. Да только вот он понять этого никак не может.
Дверь в квартиру не заперта. Я ещё с улицы услышала шум, доносящийся из распахнутого настежь окна, и по лицу соседки, той самой, что собирает окурки на клумбе, поняла: мать устроила очередной сабантуй. Видимо, до сих пор отмечают день рождения драгоценного Валеры.
На пороге в нос ударяет запах дешёвого табака и алкоголя. На кухне играет шансон, кто-то очень громко смеётся. Стучат стаканами и выкрикивают пожелания.
– Идём, котёнок, – тяну мелкую за собой, даже не раздевая.
Уже почти дохожу до нашей комнаты, как из кухни появляется какой-то мужик.
– О, Шалом, красавица, – захмелевшим голосом обращается ко мне. – Кааать, тут гости, да какие!
Из-за его спины выглядывает наша не совсем трезвая мать. На ней новое платье. Красное, нарядное. На лице макияж не первой свежести, а на скуле уже красуется синяк.
– Доччки мои вернулись от бабки, – заплетающимся языком говорит она.
– Так че давай старшую к нам! – предлагает он ей.
Меня аж передёргивает от его сального взгляда.
– Ты чёй-то вообще. Марш к себе, Ляля! – приказным тоном орёт она мне.
Дважды повторять не приходится. Пару секунд спустя мы уже за дверью. Проворачиваю ключ, толкаю шпингалет и только тогда выпускаю воздух из лёгких. Этих постоянных новых знакомых матери я боюсь до ужаса. Ведь человек, находясь в состоянии алкогольного опьянения, себя совершенно не контролирует, а значит жди большой беды…
Стягиваю шапку с Ульяны, расстёгиваю курточку.
– Они не придут к нам, Ляль? – шепчет она испуганно, когда я развязываю шнурки на ботиночках.
– Снимай. Нет, не придут, не бойся, – уверяю её я, поглаживая по светленькой макушке.
– Ты мне почитаешь? – спрашивает тихо, скидывая обувь. Поднимает и несёт в уголок. Как я и учила.
– Да, Ульян, но сначала мне надо сделать уроки, а ты пока порисуй, хорошо?
Она послушно садится за стол и придвигает к себе альбом. Я достаю из портфеля учебники и на пару часов погружаюсь в мир ненавистной математики. Логарифмы ещё куда ни шло. Но потом я зависаю с геометрией. Задача со звёздочкой никак не даётся мне, да и что скрывать, предыдущие задания я тоже решаю с трудом. Ответы сходятся не везде.
За стеной всё громче, а стрелка старых часов тем временем подбирается к одиннадцати. Слышу, как Валера громко ругается с соседкой, которая пришла высказать своё возмущение. Он в выражениях не стесняется совершенно. Кроет отборным матом пожилую женщину и угрожает расправой.
Ульянка лезет ко мне на кровать с книжкой в руках. Вертит её, пальчиком водит по обложке и смиренно ждёт, когда я разберусь с неподдающейся задачей.
– Ляяяль.
– Мм? – пялюсь в десятый раз на два треугольника.