Девочка, сошедшая с тропы
Шрифт:
— Это дневник. И, поверь, этот дневник должен остаться у тебя. Даже если ты не будешь его читать, он — твой. Он должен быть твоим.
Девушка нерешительно рассматривает чуть потертый корешок. Затем, помедлив, открывает чужой дневник и вздрагивает, мгновенно узнавая чужой мелкий почерк.
Чтобы подтвердить свою догадку, Китнисс внимательно смотрит Питу в глаза, ища ответы на все свои вопросы. Пит отвечает ей без слов.
У Прим был дневник.
— Никто не знал о нем, — Пит оправляет пиджак. На душе у него, впервые за долгое время, становится легко и одновременно пусто. — Никто, кроме
Жози появляется в дверях и, не обращая внимания на напряженную атмосферу, тянет Пита за рукав пиджака. Ей нужно что-то показать ему, что-то очень важное.
— Сколько ты еще здесь пробудешь? — интересуется Хеймитч как бы между прочим, пока Китнисс продолжает с ужасом рассматривать дневник в своих руках, не решаясь открыть его во второй раз.
Пит, сдаваясь в руки маленькой упрямой девочки, отвечает на ходу.
— Пару дней, не больше.
Что можно успеть за пару дней? Хеймитч со злостью ходит по комнате. Зачем вообще было приезжать на пару дней в почти мертвый дистрикт, если не оставаться здесь гнить на всю оставшуюся жизнь? Неужели этот дневник стоил потраченного впустую времени? Или посаженные примулы были единственной причиной? Бывший ментор хоть сейчас готов обратно выкопать их, только бы Пит понял, что ему здесь не рады.
Впрочем, в этом дистрикте никто не был рад Питу еще после 74 голодных игр. Даже его семья, попрощавшись с ним после жатвы, попрощалась с ним навсегда. И даже его победа, его деньги, его новый дом не стали причинами для счастливого воссоединения.
— Ты осуждаешь меня так сильно, что даже не хочешь говорить со мной? — вечером Пит не спрашивает разрешения составить бывшему ментору компанию на веранде.
Хеймитч в течение трех часов борется с желанием напиться. Впрочем, эта борьба происходит в нем постоянно, с того самого момента, когда он пообещал Жози не брать в рот ни капли. Наверное, это борьба будет вечной спутницей до момента его смерти или очередного срыва. Сам Эбернети ставит на срыв и надеется только на то, что срыв случится не сегодня.
— Я хочу говорить, — вяло сопротивляется разговору мужчина. — Но я не знаю, о чем с тобой говорить. Я теперь даже не знаю, кто ты. Еще пару недель назад тебя не выпускали из больницы, и вот ты здесь, с подарками и чертовыми примулами.
— Пару недель назад я еще не понимал, зачем мне возвращаться, — Пит откидывается на неудобном кресле. — Расскажи мне, какой ты помнишь Прим?
К такому повороту событий собеседник точно не готов.
— Я помню Прим, — медленно говорит Эбернети, подбирая слова. — Маленькая девочка со светлыми волосами, сестра Китнисс. Почему ты спрашиваешь?
— Мои воспоминания были изменены. Я почти не помню Прим, точнее, помню, но не по-настоящему. Я хочу ее вспомнить, — Мелларк задумчиво смотрит вдаль. — Или я хочу понять, только ли правду я помню о ней. О маленькой девочке, которая была слишком сильной, чтобы всегда находиться в тени своей старшей сестры.
— В тени? Прим никогда не была в тени Китнисс! — заявляет Хеймитч уверенно.
— Все были в тени Китнисс, — возражает Пит, впрочем, очень мягко. — Я так вообще не вылезал из этой тени. Я смутно помню, каково это — быть незаметным. Но я помню свою незаметность как высшее благо, потому
Хеймитч вздыхает. У него нет сил на категоричные ответы.
— Зачем ты вернулся сюда? — спрашивает мужчина. — Соскучился по тени?
Пит пытается оценить шутку, но шутка не кажется ему смешной.
— Я изменился. Может, Китнисс тоже изменилась.
— Китнисс сломалась, — резко отвечает Эбернети. — Ее сломали. И ты, каким ты был до охмора, смог бы ей помочь.
— Ей могу помочь даже тот я, который подвергся охмору, — говорит Пит, внимательно глядя в глаза своего бывшего ментора. — Просто я не вижу смысла делать что-то для человека, который сам не делает ничего, чтобы помочь себе.
Хеймитч хочет прекратить бессмысленный, выводящий из себя разговор, но не может. Желание выпить становится особенно сильным. Его уже почти не сдерживают размышления и обещания. Он хочет выпить. Он хочет забыться в вареве собственных бессвязных мыслей. Он хочет перестать быть здесь, в обществе этого нового Пита — слишком жесткого и слишком прямолинейного для того, чтобы оставаться приятным.
— Тогда уезжай прямо сейчас, — выпаливает мужчина в гневе.
— Нет, — Пит прячет горькую усмешку. — Не сейчас. Не сегодня. Мне кажется, я должен немного подождать.
Небо не рухнет на землю. Китнисс не станет мягкой и обольстительной. Двенадцатый дистрикт не зарастет за ночь цветами. Хеймитч не понимает, чего тут ждать, сидя на одном месте и пялясь вместе с ним в пустоту.
— Тогда жди, — сдается победитель второй квартальной бойни, будто от него только и ждали разрешения.
— Я и жду, — отвечает Пит.
Ждут они непонятно чего, по непонятно какой причине вместе.
========== 6. ==========
Комментарий к 6.
За исправление ошибок в этой главе сердечно благодарю уважаемую бету Александрин Вэллэс!
Ему не стоило сюда возвращаться.
Проблема в том, что только сюда он и мог вернуться, ведь нет другого места, которое он мог бы считать своим домом.
Здесь все изменилось. Все практически стерто с лица земли — только останки того мира, который он знал до своих первых игр. Не останки даже, руины, выжженные земли и воздух, перенасыщенный пеплом и болью.
Пит находит то, что осталось от пекарни. Долго стоит рядом, силясь понять, что именно тут делает, силясь найти хоть одну причину, по которой он должен был вернуться сюда, доказав предварительно, что безопасен для себя и окружающих.
Причина, конечно, есть. У причины есть даже имя.
Всегда одно имя.
Китнисс Эвердин.
Ее сослали сюда, в то, что осталось от двенадцатого дистрикта. Но ведь ей, по большому счету, тоже некуда было возвращаться. Не к кому.
Пит помнит почти все их разговоры. После охмора разговоров стало только больше — все воспоминания с нею претерпели большие изменения, а затем раздвоились на настоящие и ненастоящие. Теперь он, пусть и с трудом, может их различать.
И он делает это почти каждый раз, когда видит ее. Он вспоминает, кто она — не переродок, не тварь, созданная Капитолием. Подруга. Возлюбленная. Победительница. Союзник. Китнисс Эвердин.