Девочка в поле
Шрифт:
– Ахат, мама умерла. Приезжай.
А по одинокой сырой улице под серым окоченевшим небом к той же больнице шёл высокий молодой юноша с глубокими карими глазами, как у оленёнка. Волнистые тёмные густые волосы, коротко остриженные, гордо несли на себе бархатный пяс,
Крепко стянутые розовые и коралловые ленты с розами празднично заиграли на мельком выглянувшем солнце, и я улыбнулась. Лёгкий ветерок, как прикосновение Бога, коснулся моих волос, и на глаза проступили слёзы. «Что со мной? Что за тоска?!» – подумалось мне тогда. Но ответа на свой вопрос я не знала, и я натянула между двумя конусами ярких лент белый треугольный кружевной платок, в центре которого умостила яркий весенний букет маленьких полевых цветов. Совсем скоро приехали молодые и несколько машин с родственниками и друзьями жениха. Я наспех влетела в дом и, как истинная христианка, взяла в руки материнские иконы Христа Спасителя и Божьей Матери. Вошла сватья Елена, и я дала ей в руки икону Божьей Матери. Мы вдвоём с ней встали перед нашими детьми. И я произнесла недолгую, праведную речь родительского благословления, окрестив иконой Христа Спасителя Влада, в тот момент, как Елена окрестила
Глава 5
Ночь тянулась долго. Я то спала, то всхлипывала. Вставала, пила воду, курила и снова ложилась. Из головы не шли лица брата и Халиды, рассказы о родителях, о брошенном Адыле, о горе матери, которое она прятала всю жизнь от своих детей, накрывая стол каждый год в день двадцать восьмого октября. Мозг тщетно пытался собрать всю информацию в кучу, чтобы создать хоть какую-то историю случившегося в далёкие семидесятые.
Я была единственным и часто одиноким ребёнком у своих родителей. Часто слонялась между взрослыми тётками своей матери Полины, слушала их рассказы о жизни в годы войны, о голоде, о их собственной жизни. Мои старшие двоюродные брат и сестры были хорошими няньками мне, когда я была крохой. Но когда я стала постарше, им не было до меня дела. И я тогда бредила о сестрёнке. Чтобы она была неразлучно со мною, чтобы говорила со мной обо всём на свете, и чтобы в её лице я всегда могла видеть своё лицо. Чтобы было кого любить бесконечно долго. Мы бы любили одни и те же фильмы, вместе гоняли бы на велосипеде, и она обязательно бы помогала мне делать разные поделки на праздники. Я бы водила её за руку по улицам и следила, чтобы сандалики не расстегнулись случайно или же чтобы она не споткнулась. А ещё у нас бы был один на двоих любимый цвет – лиловый, и на двоих одна мама.
Конец ознакомительного фрагмента.