Девочка. Книга вторая
Шрифт:
Внезапно Барретт запустил руку в пиджак и достал из кармана темно-красную кожаную коробочку с золотым тиснением "Cartier", в которой оказался перстень с огромным рубином овальной формы, окантованным крупными бриллиантами. Даже я, не разбиравшаяся в драгоценностях, могла с уверенностью сказать, что кольцо стоило целое состояние.
— Руку, — тихо произнес он, но я инстинктивно отдернула ладонь.
— Я не хочу его надевать. Вдруг оно соскользнет, и я его потеряю…
Он проигнорировал мои слова и, молча взяв мою кисть, надел на средний палец кольцо, которое оказалось мне впору и идеально подходило к платью.
— Украшения обязательны? — нахмурилась я, чувствуя
— Это показывает статус в обществе, — без сантиментов объяснил Барретт. — Обозначение уровня материального достатка.
Я кивнула, понимая, что должна принять правила игры общества, с которым мне предстояло познакомиться, и более не жаловалась.
Отвернувшись к окну, я рассматривала вечерние огни мегаполиса, как внезапно мои брови поползли вверх — мы подъезжали не к причалу, как я предполагала, а к аэропорту.
— Мы куда-то летим? — удивленно спросила я, наблюдая, как мы, минуя пункт контроля, выруливали к ангарам, где нас ждал самолет.
Барретт промолчал и, как только наш кортеж остановился, вышел из машины. Открыв дверь с моей стороны, он, по обыкновению подхватив меня под мышки, вытащил из высокого джипа, и, только мои туфли коснулись асфальта, я повторила свой вопрос:
— Мы куда-то летим?
— В Диснейленд со смертной казнью, — скривил уголок рта Барретт и, надавив на мою поясницу, повел к трапу, отдавая тихие распоряжения тайскому персоналу.
— А где этот Диснейленд находится? — спросила я, размещаясь в кресле напротив Ричарда.
— Так называют Сингапур.
— Лат просто сказал, что мы едем на яхтенную вечеринку… Планы поменялись? — предположила я.
— Яхта стоит там на якоре, — коротко пояснил он.
— Почему Сингапур называют Диснейлендом со смертной казнью? — не унималась я, успев завладеть вниманием Ричарда.
— Из-за авторитарной политики и жесткой стратегии премьера Ли Куан Ю, — пояснил Барретт.
Я хотела поподробнее расспросить, как именно велась эта политика, но Барретт остановил меня взглядом и я поняла, что моя аудиенция окончена.
Пока мы летели, Барретт не переставал говорил по телефону, иногда переключаясь на тайский, а у меня была возможность еще раз прокрутить в голове всю ту информацию, которую я получила от Алека.
Наконец самолет пошел на посадку, но, как оказалось, это был не последний сюрприз на сегодня — сойдя с трапа, я искала глазами джип, который нас доставит к причалу, но невдалеке вместо автомобиля нас ждал огромный черный вертолет обтекаемой формы, похожий на хищного кондора. Чувствуя тяжелую ладонь на своей пояснице, я быстро перебирала каблуками, стараясь не сбиваться с темпа Барретта, и хвала небесам, винт вертолета был неподвижен, иначе моей прическе, на которую Алек потратил больше часа, пришел бы конец.
Мы рассекали ночное пространство неба, которое сливалось на горизонте с темной водой и, если бы не шум двигателя, ощутимый даже через звукопоглощающие наушники, могло показаться, что мы дрейфуем в воздушной невесомости между небом и землей. Позади виднелся край неровного берега, усыпанный ночными огнями, отражавшимися на глянцевой поверхности моря, а впереди была неизвестность — пугающая и волнующая. От волнения мои ладони опять заледенели, а сердце забилось с такой силой, что, казалось, его можно было услышать даже в этом вертолетном рёве. Сделав глубокий вдох, я приказала себе успокоиться, и чтобы отвлечься, продолжила внимательно рассматривать синюю бесконечность через окно. Внезапно вдалеке я увидела яркие огни, похожие на космическое лазерное шоу, а уже через минуту я наблюдала, как мы подлетаем
— Это не яхта, а произведение искусства! — обернувшись к Ричарду, выпалила я в микрофон наушников.
Барретт на это ничего не ответил, но я почувствовала как в его стальных глазах блеснула эмоция профессионала.
— У нее есть название? — склонив голову на бок, любовалась я Красавицей-Косаткой.
— "Violator", — коротко ответил Барретт, и я повернула голову в его сторону.
Название лайнера, его творения, в какой-то степени отображало суть моего мужчины. Барретт всегда был Нарушителем социальных норм, которые он ломал под себя, а также был моим личным Агрессором.
— Верное название, — кивнула я и вновь повернула голову к иллюминатору.
Посмотрев вниз, теперь я поняла, как мы приземлимся: на верхней палубе красовалось большое кольцо в подсветке с буквой Н, которое, определенно, было местом для вертолета.
Пока мы заходили на посадку и кружили над глянцевой спиной Красавицы-Косатки, у меня была возможность рассмотреть все вокруг. По обе стороны этого черного многопалубного гиганта вдалеке качались на волнах белые яхты поменьше — как я поняла, это был своеобразный паркинг гостей вечера. Сам же "Нарушитель" был похож в тот момент на эпицентр взрывающегося света: лазерное шоу освещало километры океана, погружаясь глубоко вниз, и выводило на ночном небе сложные футуристические узоры, взмывая высоко вверх.
Продолжая осмотр темных глянцевых боков Косатки, я наконец увидела светящиееся в подсветке имя яхты "Violator 2", а также встроенный спасательный катер, на котором также печатными буквами было выведено название.
— Куда делся первый "Нарушитель"? — усмехнулась я, пряча свое волнение за шуткой.
— В Штатах, — невозмутимо кивнул Барретт.
Я хотела спросить, зачем ему две гигантских яхты, но поняла, что это был глупый вопрос: Барретт занимался судостроением, и скорее всего, "Нарушители" были его визитной карточкой, как он сказал ранее — признаком, по которому оценивали его бизнес и принимали его всерьез.
Наконец, Хищница позволила нам опуститься на свою широкую спину, и салон погрузился в полную тишину. Пока останавливались лопасти вертолета, я ощущала, что меня накрывает новой волной тревоги перед неизвестностью, и как только мои ступни коснулись поблескивающей спины Косатки, сердце застучало о ребра.
Мы зашли в просторный, сверкающий роскошью лифт, ведущий в самое чрево Хищницы, и я, чувствуя тремор, инстинктивно прильнула к Ричарду, сжимая холодными пальцами его предплечье. Но как только я ощутила жесткое надежное плечо своего мужчины, мое сердце тут же начало замедлять свой лихорадочный темп, и меня постепенно начало отпускать. Это было странное чувство — словно Ричард накрыл меня энергетикой своей уверенности, и я попала в его личный защитный круг, который создавал некую иллюзию спокойствия. Глянцевый створки лифта медленно разъехались в стороны, и я вместе с Барреттом сделала уверенный шаг вперед, в самое сердце Хищницы-Косатки.