Девушка под сенью оливы
Шрифт:
– А вот и деревня! – радостно крикнул Алекс, увидев придорожный знак. – Сейчас нам налево! Стоп! Вот здесь… Наверх…
Я увидела на некотором расстоянии знакомые очертания дома с побеленными стенами и плоской крышей. Правда, рядом со старым домом возвышалась трехэтажная вилла современной постройки. Ее стены были окрашены золотистой охрой. Подъезд к дому был довольно крутым, приходилось постоянно тормозить и останавливаться. Лай многочисленных собак возвестил о том, что мы приближаемся. Господи, только бы
Йоланда придирчиво осматривала грядки с артишоками. Она специально разбила их в сторонке, за каменной оградой, и даже огородила, для пущей надежности, проволокой, чтобы козы ненароком не забрели сюда и не наделали беды в огороде.
Громкий лай собак заставил ее оторваться от грядок. Не похоже на то, чтобы привезли рыбу: сегодня не их день. Наверное, кто-то приехал из города повидаться с ее зятем. Или строители, которые как раз заканчивают укладывать плитку вокруг новой виллы.
Йоланда поспешно вытерла грязные руки о фартук, потом провела рукой по лбу, убирая выбившиеся из-под шарфа седые пряди. Вообще-то она сейчас совершенно не готова к приему гостей. Да и не много у нее бывает этих гостей. Почти все деревенские сверстники перебрались на местное кладбище и уже давно поджидают ее там.
Йоланда плотно прикрыла за собой калитку и пошла навстречу машине. Странно, не грузовик, а городской автомобиль. Возле машины стояла высокая сухощавая женщина и пристально смотрела на нее. На ней было шелковое платье цвета спелого баклажана и красивая соломенная шляпа с широкими полями, закрывавшими лицо. Женщина держалась за руку мальчика, словно боялась упасть.
– Это дом госпожи Андронаки? – проговорила она медленно на греческом языке. – Кирия Йоланда? – она сделала шаг вперед и сняла шляпу и очки. – Yassou, Йоланда!
– Yassou, – ответила она вежливо. В интонациях голоса, в том, как было произнесено ее имя, совсем не на греческий манер, было что-то смутно знакомое. Так ее никто не называл уже много лет. Сердце забилось учащеннее. Она внимательно глянула на темноглазую женщину. Не может быть! Или все же может?
– Пенелопа, это ты?
Некоторое время они молча разглядывали друг друга. Да, они совсем не те, что были. Но улыбка, голос, глаза, все это осталось прежним.
– Вернулась! А я думала, ты погибла!
– И я была уверена, что тебя нет в живых…
Подруги бросились навстречу друг другу и обнялись со слезами на глазах. Они плакали, смеялись и пытались говорить одновременно, что получалось не очень. Такое неожиданное обретение, такая встреча! Такое воссоединение после стольких лет разлуки!
Не представляю, сколько мы просидели, взявшись за руки, и все говорили, говорили и никак не могли наговориться. Ведь столько нужно было рассказать. А столько еще осталось недосказанным. Нас провели в беседку, заплетенную виноградной лозой с наливающимися гроздьями, принесли кувшин холодного лимонада и целую тарелку миндального печенья. Алекс с готовностью принялся уминать угощение.
Я познакомила подругу со своими родственниками, а та представила мне своих дочь и внучку.
– Сарика и Димитра. У меня есть еще одна дочь. Она врач и замужем тоже за врачом. Они живут в Чикаго. Ее зовут Пенелопа.
Надо же, Йоланда назвала свою дочь в честь меня. Я почувствовала себя польщенной, и одновременно мне стало неловко при мысли о том, что самой мне предъявить нечего.
– У тебя есть их фотографии? – перевела я разговор на детей Йоланды.
– Конечно, я покажу их тебе потом. И своих внуков, Тони и Андреаса. Муж погиб в 1948 году, когда начались известные события… Ты же знаешь. С тех пор я одна. Все эти годы меня спасала земля. Да и дети выросли хорошие. А ты? У тебя есть семья?
Лоис мгновенно пришла мне на помощь.
– Тетя до семидесяти лет работала в Африке. Лечила там людей. Да, тетя? – Лоис говорила по-гречески не очень, но в общем-то ее все поняли.
– Ах, нам столько еще предстоит рассказать друг другу! – мечтательно вздохнула Йоланда. – Но это потом. После ужина!
Лоис отрицательно покачала головой.
– Боюсь, что без нас. Нам с Алексом нужно возвращаться в город. Но я могу забрать тетю Пен позднее.
– Тогда завтра прошу всех к нам на обед! – Приглашение прозвучало как приказ. – А насчет Пенелопы не волнуйтесь! Мой сын отвезет ее вечером на вашу виллу.
Я сидела, разомлев в тени, и предавалась воспоминаниям. Я вдруг во всех подробностях вспомнила свадьбу Йоланды. Такое чувство, словно это была вчера. Столы, накрытые яркими разноцветными скатертями, гости в национальных костюмах, музыканты, самозабвенно наигрывающие веселые мелодии, красавица-невеста. Я вспомнила, как не хотела вначале ехать на эту свадьбу, ничего не зная о новобрачных, и каким приятным сюрпризом стала для меня встреча с невестой. И вот спустя столько лет я снова сижу на той же самой ферме, и будто ничего вокруг не изменилось.
Сарика пригласила моих в дом и повела показывать им новую виллу. Мы остались с Йоландой одни.
– Мне столько всего надо рассказать тебе! – снова вздохнула Йоланда.
– Это ты возложила цветы на могилу Брюса? – Я больше не могла ждать ни минуты. Любопытство распирало меня.
Она улыбнулась.
– Так ты видела! Сарика каждый год в годовщину его смерти отвозит на могилу цветы. Ну, а в этом году мы специально возложили еще один букет, приурочив его к мемориальным торжествам. Так ты догадалась, что это…