Девушка с амбициями
Шрифт:
• держать руки в карманах,
• иметь неопрятный вид,
• носить неуставные водолазки,
• опираться на стену,
• стоять на месте больше трех минут,
• разговаривать по рации на неуставные темы,
• ходить в туалет не во время перерыва,
• слушать плеер,
• дремать, прикрывать глаза или еще каким-то способом терять бдительность
и многое другое, за что меня немедленно принимались ругать по всей строгости военного времени. Я вытягивалась по стойке смирно по десять раз за смену. У меня ехала крыша. Часто мне казалось, что я не выдержу больше.
– Любишь кататься, люби и саночки возить, – поучающим тоном выдала мне
– Это ты о чем, радость моя?
– О том. Надо было понимать, кто есть Шаров.
– И кто? – сузила в тонкую нитку глаза я.
– А то. Таких как он нельзя бросать. Только он сам должен бросать. Тогда все будет нормально.
– А ты откуда знаешь? – заинтересовалась я.
– А оттуда, – многозначительно кивнула в сторону да боли мне знакомой подсобки она.
– У вас что, с ним тоже был роман? – въехала я.
– И еще какой! А ты думаешь, почему я до сих пор на металлоискателе сижу.
– Как интересно. А я-то подумала, что это у нас с ним была любовь.
– Любо-овь? – присвиснула и засмеялась Мариша. – Да у него такая любовь с каждой новенькой. Не знаю, чего он с тобой так долго крутил. Обычно на все про все у него месяц уходит.
– И много у него было таких романов, – начала прозревать я.
– Миллион! – не без удовольствия открыла мне «военную тайну» она. – У него же право первой ночи. Он и выбирает на работу к нам барышень по своему вкусу.
– Нормально, – охнула я и побежала к Дарье расспрашивать ее. Она долго тупила очи полу и молчала. Но поскольку партизанка из нее была никакая, то ломалась она не долго.
– Ну да. Он парень любвеобильный. Но с тобой у него другое было. Такого еще никогда не было, – оправдывалась она.
– Ты говорила, что он хороший человек! – стреляла я в нее обвинениями.
– А что, нет?
– А то, что он сейчас со мной делает, по-твоему, хорошо? – полюбопытствовала я. – Скоро зима! Если я в таком режиме по периметру зимой похожу, у меня никогда больше детей не будет!
– Ну, может, он сменит гнев на милость, – предположила Дарья. Однако через несколько дней сердобольные сослуживцы полностью просветили меня относительно Димы Шарова. Интересно, что им мешало это сделать раньше, когда я мучилась угрызениями совести на тему того, как несправедливо не дала ему на вечеринке. Оказалось, что за всю историю службы нашлась только одна решительная барышня, которая возымела наглость не только отказать Шарову, но и накатать на него телегу гуманному импортному руководству. Воспоследовало короткое служебное расследование, естественно, не давшее никаких результатов. После этого девушка подверглась таким репрессиям со стороны Шарова, что ей не оставалось ничего другого, как либо уволиться, либо сделать все, что он хочет. И он захотел! Видимо, Дима Шаров в исключительных случаях умел проявить изощренную фантазию, так как он заставил непокорную барышню делать ему минет под его рабочим столом. Прямо в его кабинете, в то время, как в круглое окошко заглядывали и задавали глупые вопросы типа «как пройти в библиотеку» всякие там посетители. Эротично? Куда там. Об этой истории с подачи Шарова и его коллег начальников стало известно всем и девушку совершенно опустили. В конце концов она все равно уволилась, ибо предложения сексуального характера стали сыпаться на нее как снежный буран.
– Неужели это ждет и меня? – ужаснулась я, представляя себя в соответствующей позе под Шаровским столом. Даже в мысленной форме это было крайне неприятно.
– Ну зачем ты так. – Утешала меня Дарья, а пока мест Шаров пытался (и небезуспешно)
– Лапина, почему не по уставу стоим? – выбил меня из очередных грустных размышлений голос. На меня смотрел сквозь дуло очков Николай Павловский, коллега Шарова. Я судорожно попыталась понять, в чем дело. Вроде стою, как положено. Ничего не нарушаю.
– Никак нет, – на всякий случай ответила я.
– А почему в небо пялимся?
– Просматриваю воздушные слои на предмет воздушной угрозы со стороны потенциального врага, – оттарабанила я и уставилась на него. Недаром я в этом концлагере не первый день. На такой мелкий понт меня не возьмешь!
– Понятно, – процедил он, еле сдерживая улыбку. – И как, что насмотрела?
– НЛО не наблюдается. Только голуби не по уставу гадят на стены вверенного мне участка. Прикажете доложить и применить меры?
– Умная ты больно! – недовольно пробурчал он. – Не боишься?
– Никак нет. Семи смертям не бывать, а от одного увольнения никто не застрахован.
– И говорливая, – уточнил он.
– Это у нас, у адвокатов профессиональное, – огорошила его я. Он минуту стоял, разглядывая меня, словно бы я была диковинной птицей и он присматривался, хорошее ли из меня получится чучело. Потом развернулся и пошел к себе на территорию. Потом замер и вернулся.
– Если ты адвокат, то чего ты тут делаешь?
– Пережидаю трендец, – честно ответила я. Он расхохотался, видимо не в силах игнорировать мой оптимизм приговоренного к расстрелу.
– Слушай, Лапина, а ты в загранпаспортах чего-нибудь понимаешь?
– В каком смысле, – осторожно поинтересовалась я.
– У меня с ним проблема жуткая. Не могу получить.
– А в чем проблема?
– Говорят, что я не прохожу проверку ФСБ. А сегодня вообще намекнули, что у меня проблемы со спецслужбами. – Я задумалась. В принципе, в пору моей юридической деятельности ко мне народ со всяким приходил. И законодательство паспортно-визовой службы я более-менее знала. Раньше. А теперь в моей башке была такая пустота, что мне аж страшно стало. На минуту мне захотелось послать Павловского в действующую юридическую консультацию, но тогда шанс наладить отношения хоть с одним начальником смены был бы безвозвратно упущен.
– Мне нужно немного времени, чтобы дать вам консультацию. В принципе, я вела подобные дела. Но мне нужно многое перепроверить. За эти полтора года и законодательство могли изменить.
– Вела дела? – с уважением протянул Николай. Через час меня на ненавистном посту заменил сменщик, а я была препровождена в координаторскую, где имелся компьютер с Интернетом.
– Приступай, Лапина, – перекрестил меня Павловский и я приступила. Ах, какое это странное чувство, через столько времени снова копаться в правовых базах, ломать голову, стыкуя факты и статьи законов. Снова откапывать статьи старых судебных решений и примерять их к имеющемуся в твоих руках делу.