Девять бусин на краснои? нити
Шрифт:
– Брисенгамен принадлежал Фрейе! Его нужно вернуть нам!
– Фрейя – дочь ванов. Вы не можете получить ожерелье, оно должно быть у нас!
– Ожерелье не получит никто, – перекрывая перебранку асов и ванов, весомо произнес Снор. – Оно останется у моей невестки. Там, где находится сейчас.
Вот теперь наступила тишина. Все удивленно уставились на меня, пытаясь рассмотреть артефакт.
– Но невеста твоего сына – демон, – я так и не поняла, кто произнес это, но в голосе было столько сомнения, что хотелось саму себя ущипнуть, чтобы убедиться,
– И что? – хакон фыркнул, опустив голову. И правда, если рассматривать такую постановку вопроса, то и ответить нечего.
– Она не здешняя, и не может носить ожерелье великой богини.
– Ожерелье само выбрало себе хозяйку, и не нам этого оспаривать, – со своего места, привлекая внимание, поднялся мастер-цверг, у которого мы с Хаконом были перед отъездом в Японию.
Вслед за ним поднялся Барди, цверг, проводивший нас под горой из охотничьего домика, где мы в первый раз встретились с Хаконом.
– Мы настаиваем, что ожерелье должно остаться в Туманных чертогах. Для сохранения равенства сил это будет верным.
– Мы в свою очередь поддерживаем, – теперь поднялся Манорок. Места детей Хель находились на другой стороне амфитеатра. Мужчина, облаченные в черное, высоко поднял руку, привлекая к себе внимание. – Ожерелье – не кольцо. Его волю не стоит игнорировать. И мы не допустим, чтобы артефакт великой Фрейи попал к асам или ванам.
– Ожерелье останется в доме Снора. Мы не это собрались обсуждать, – весомо, без улыбки, подвел итог Рюбецаль. – Мы здесь потому, что Великое древо не погибло.
Тишина. Звенящая и натянутая, как тетива лука. Мне показалось, что где-то над нами тикали огромные часы, которые отсчитывали момент, когда тетива лопнет.
Три.
Два.
Раз.
– Ложь! Вранье! Белый ясень сгорел! У его корней сплошной пепел, а ветви похожи на ломкие кости…
– Да, само древо погибло, – определенно, нужно было обладить немалым талантом и уважением в глазах других, чтобы так легко справляться с толпой богов и иных существ, как это делал Рюбецаль. – Древо погибло, но у его корней, в том самом пепле, что укрывает пространство вокруг, хватает семян. И часть из них смогла прорасти.
– Манрок, это так? – все с нетерпением уставились на порождение Хельхейма, но мужчина только покачал головой.
– Там нейтральная территория, ни один разумный потомок Хель не ходит вблизи сгоревшего древа. Слишком много порождений тьмы и бездны.
– Это так, – Трюд, кажется, была единственной женщиной, подавшей голос за все время, что длилось собрание, – Натсуми и Хакнон сумели достать один росток и принести его в мои оранжереи. За три недели молодое древо выросло до метра высотой.
– Ты уверена, мудрая Трюд, что это именно то древо, что когда-то поддерживало равновесие в девяти мирах?
– Да, Светлый владыка. Вот только я все же не уверена, хватит ли у нас времени, чтобы древо успело достаточно окрепнуть.
– Иггдрасиль питали три потока, именно от них он брал свои силы, – задумчиво произнес владыка альвов. Он был высок, тонок и беловолос, сильно отличаясь от тех же ванов или молодых богов Хельхейма. От него во все стороны расходилось слабое золотистое свечение. – Если мы сумеем создать условия, древо может успеть вырасти. Но все же, даже если высота ствола и длина ветвей будут достаточными, если мы поможем ему протянуть корни ко всем трем потокам, его основание может не выдержать. Нужно не одна сотня лет, чтобы древо не переломилось под такой тяжестью.
В наступившей тишине вдруг послышался звонкий и светлый голос.
– А почему нельзя посадить рядом сразу три ростка? – сперва мне показалось, что это Хильд, но девушка все же знала правила, и не позволила бы подобного вмешательства.
Говорила девочка. Совсем маленькая, на вид не больше пяти-шести лет. Она стояла а ложе ванов, и ее золотые волосы трепетали, словно с ними играл ветер. Огромные голубые глаза и светлое, воздушное платье придавали облику еще более неземной вид.
– Юная богиня ветров. Маленькое создание, наделенное силой разрушать миры. – Хакон улыбнулся, глядя на девчушку с каким-то умилением. – Хорошо, что характер у нее довольно покладистый.
– Ньерда, это невозможно…
– От чего нет? – Перебив аса, со своего места поднялся владыка альвов, – иногда так делают. Даже в моем саду есть деревья, сплетенные стволами и ставшие единым целым. И если был один расток, значит могут быть еще. Все что нам нужно, это озаботиться о том, чтобы деревья смогли укорениться. Чтобы им доставало влаги.
– А для этого стоило бы приготовить место и выставить там караул, – весомо продолжил Манрок. Оглядев разношерстную толпу, он вдруг криво усмехнулся, – Только думаю, караулы стоит делить. Я не оставлю древо на попечение одних асов.
– Мы доверяем тебе ничуть не больше, порождение тьмы, – не стал молчать Оден, вскакивая со своего места.
– Сядь, Дьярвинсон, – Рюбецаль раздраженно махнул рукой. Он был задумчив и несколько раздражен. – Если мы хотим чего-то добиться, предстоит объединить силы. Это сложное дело, возродить Иггдрасиль, но если ростки появились сами по себе, значит оно нам по силам. Манрок прав. Предстоит не просто очистить место для древа, а обеспечить постоянный присмотр за ним. Нужны вата, для доступа к источниками, нужна ограда, чтобы порождения Хель не затоптали нашу надежду. Возможно ли это? Что вы скажете?
– Я могу выстроить врата так, чтобы путь через них всегда был открыт в мои чертоги,– Снор треснул ладонью по подлокотнику кресла, привлекая внимание.
– Мы можем выстроить ход к одному из источников,– Барди поднялся со своего места, обводя ладонью толпу цвергов, которые закивали в ответ на его слова.
– Я могу выстроить каменную ограду вокруг того места, где будет расти древо, чтобы защитить его,– голос йотуна был очень резким, скрипучим. Мне с трудом удавалось различить слова в треске и грохоте, который извергала его чудовищная пасть.