Девять месяцев, или «Комедия женских положений»
Шрифт:
– Что именно?
– Тебе идёт «ко мне в кабинет»! Ты так это сказала, как будто родилась в этом «ко мне в кабинете».
Соня в ответ лишь махнула рукой.
– Так что всё-таки случилось? – спросил он уже после того, как кофе был готов.
– Много всего. А когда я уже собиралась домой, «скорая» привезла тётку. Четвёртые роды на дому. Три раза она рожала у себя в квартире – и всё было нормально, так отчего бы не родить там и четвёртый раз? В общем-то, логично. Будь я не акушером-гинекологом, наверное, так же бы решила. Или даже наверняка. Роды были двойней, на минуточку. Естественно, что она была не обследована. А зачем? Рожать собиралась, как положено, – с «духовным» акушером, неким Славиком. В прошлом не то костоправом, не то народным целителем.
– Какая двойня? Любимая, я, конечно, твой муж, но скажи я тебе сейчас что-нибудь про расчёт плотности грунтов под подошвой фундамента несущей опоры...
– Прости. Монохориальная моноамниотическая двойня обозначает, что у внутриутробных плодов одна на двоих плацента и один же на двоих «кафтан» – плодный пузырь. А на самом деле, как оказалось потом, двойня была бихориальная биамниотическая.
– То есть каждый с отдельной жилплощадью, а не в коммуналке, – уточнил Глеб.
– Ну, можно и так сказать, – Соня устало улыбнулась. – У каждого своя плацента и свой плодный пузырь.
– Ты смотри, я и не знал, что они такие разные. Близнецы и близнецы. Ну, или двойняшки, если не похожи. А у них ещё и...
– Да, они бывают разные. Причём не только по хромосомным наборам, но и по «планировке и дизайну». Бывают монохориальные биамниотические, бихориальные моноамниотические. Но это сейчас не важно. Важно то, что у данной конкретной тётки двойня была не монохориальная, а «би». Но на УЗИ написали, что «моно». И, следовательно, когда после рождения – вполне, к слову, нормального – детей отошёл один-единственный послед, «духовный» Славик успокоился. И только никак не мог понять, отчего это матка никак не сокращается. После родов она, матка, должна сразу сократиться чуть не до уровня пупка и стать как... – она потыкала Глеба пальцем в живот и хихикнула, – вот как твой пресс.
– Кубиками? – он подбоченился и напряг мышцы.
– Нет. Шариком! Но таким же плотным. Это «духовный» Славик знал. А у тётки не становилась. У тётки она перерастянутым дряблым кулём бултыхалась в пузе, ни капельки не сокращаясь.
– А почему?
– Вот балбес! А ещё инженерным мышлением и прочим аналитическим складом своего ума мне всё время тычет! – Соня насупилась. – Потому что не «моно», а «би»! Второй послед не отошёл! В матке остался!
– А почему он его... не достал?
– Ну, во-первых, потому что не знал, что он там – он же, «духовный», свято верил бездуховному ультразвуку. А во-вторых, потому что не умел. Он руками вообще, кроме пассов, ничего делать не умеет. Внутрь вообще не лезет, мол, только наблюдает, по голове гладит, и молитвы они хором читают. А что там делать – понятия не имеет. Так, книжек всяких популярных начитался и форумов. Терминов нахватался. Сам сказал.
– Кому?
– И врачу «скорой», и нам. Он с ней приехал. Смелый. Или совестливый. Можно отдать должное...
– Да? А почему его не арестовали?.. Ну, или хотя бы не задержали?
– А за что, Глеб?
– Ну, не знаю... За незаконное занятие медицинской практикой.
– А разве он занимался медицинской практикой? Его сестра во Христе – или в ком/чём там – рожала себе, а он зашёл к ней чаю попить по такому случаю. Молитвы вместе читали. Живот руками гладил. Младенчиков новорождённых обтёр и запеленал. Какой тут криминал, скажи, пожалуйста?
– Ну, она могла бы написать заявление...
– Да ни в жизни никогда такие, как она, заявление не напишут. А даже если и напишут – пил чай, молился и баста! Первокурсник юридического факультета такое одним пальцем в клочья порвёт.
– Ну... Она же у него не одна такая «сестра», у Славика этого.
– Могло быть везде и всё гладко – дуракам везёт. А если накопится та критическая статистическая масса, когда осечки будут случаться всё чаще, то и тут – чай пил, молился. Ну, вот много у него сестёр рожающих. И чай с молитвой он любит. Хороший благостный духовный человек. Блаженный. За что его? – горько усмехнулась Соня. – Ну, в общем, матка не сокращается, с тётки кровь течёт, но совсем немного... «как при месячных». Так вот «духовный» Славик сказал, весь краснея и потея. Такой вот он стеснительный. Час чуть-чуть течёт, два чуть-чуть, «ну совсем-совсем немного»...
– Слушай, а чего это он всё время говорит, а не она?
– А она в шоке. В геморрагическом. Четвёртой степени.
– А сколько их всего, степеней этих?
– Четыре всего. Не беги впереди паровоза, мой любознательный.
– Молчу-молчу!
– А потом, говорит Славик, крови чего-то стало больше и она отчего-то покраснела. Из тёмной стала алой. Вот, говорит милый-милый Славик, прямо лаковая такая. Лаковая такая, понимаешь?!
– Не очень...
– Он термин угадал! Кровь, в которой свёртываемости уже кирдык, – так и называется в учебниках, в руководствах, в медицине вообще – лаковая! Она красивенько так мерцает... Это уже, считай, не кровь. Как бетон, в котором нет цемента, – не бетон, а лишь песок и вода! И значит, здание на фундаменте из такого бетона – песка и воды – не продержится!
– Ша-ша, не кипятись. Покури!.. Я не Славик, я – Глеб! Твой муж! – он шутливо поднял руки, мол, сдаюсь-сдаюсь.
– Прости. Сил уже просто никаких не осталось. Одну бывший муж избил по беременному от нынешнего животу ногами. Другая дома рожала двойню под молитвенное пособие. И всё в один день. Куда катится мир, если плотность подобных событий в нём зашкаливает?..
– Сонюшка, ну, не такова плотность, не такова. В этом же городе кто-то сегодня покупал цветы, кому-то признавались в любви, где-то гуляли с детьми и собаками. Всё хорошо. – Он подошёл к сидящей жене, и она обняла его руками за талию. Ни плакать, ни смеяться, ни верить, ни не верить не осталось сил. Хотелось просто вот так сидеть, обхватив его руками. И чтобы время остановилось в этой точке пространства и больше никуда не шло.
– В общем, вызвал он «скорую», оттранспортировали они её к нам. Ущемление второго последа. Кровопотеря чуть не пятидесяти процентов ОЦК [11] . Геморрагический шок четвёртой степени. Гомо сапиенсы после такого не выживают. А тут ничего – ни во время операции – органоудаляющей, разумеется, иначе уже никак, ручное спустя столько времени, да на такой перерастянутой матке, да с такой биохимией – лучше сразу в КПЗ пойти с вещами, – ни после. Матку удалили, крови, плазмы и всего остального налили. В общем, вся рота «в ружьё!». А привезли её, сам понимаешь – сюда, в обсервацию. Куда же ещё? Только у нас, в «духовной» клоаке, «духовная» на «духовной» сидит и «духовной» погоняет. В чистеньких физиологиях-патологиях – всё больше бездуховные дуры, посещающие женскую консультацию и понимающие, что раз они есть, эти женские консультации, родильные дома и врачи акушеры-гинекологи, то, видимо, боженька их и создал. В итоге – все акушеры на стрессе, успели только помолиться, что избежали материнской. Баба – в реанимации, но гемодинамика стабильная. В общем, примерно час назад можно было уже с уверенностью сказать, что она не умрёт в ближайшее время. Хотя говорить такое с уверенностью очень самонадеянно. Но, так или иначе, койку будет недели две занимать – не меньше! – такую нужную койку, даже если всё будет тьфу-тьфу-тьфу. Отделение неонатологии пополнилось двумя здоровыми младенцами, ну да их через дней семь детские переведут в детскую же больницу, потому что они не няньки-кормилицы, всё-таки, а врачи, и забито у них всё к тому же. Скоро на ночь домой будут разбирать, потому что детские медсёстры дежурные уже с ног валятся, а дополнительных ставок никто не выделяет – и эти-то делят между собой, а то не зарплата, а мыльный пузырь. В общем, такая вот «духовная» история приключилась... Глеб, извини, что не позвонила. Просто замоталась, да и телефон...
11
Объём циркулирующей крови.