Девять месяцев, или «Комедия женских положений»
Шрифт:
Надеюсь, что в романе моём концентрация трюфельной пыли не превысила ПДК – что на языке, в том числе сотрудников санитарно-эпидемиологических станций, означает «предельно допустимые концентрации», и я не слишком отравила мой простенький и незамысловатый бытовой «женский роман». Это была всего лишь дань уважения утопическим мечтам многих и многих любимых моих писателей, давно покинувших бренную землю с её колбасой, грибами, пепельницами и книгами. Им всё равно (они наверняка давно достигли если не мокши, то чего-нибудь дантовского), а мне – приятно, если хоть одна моя читательница (нечаянный читатель) возьмёт да и прочтёт/перечитает сразу после этой книги что-нибудь эдакое, например комедии Шекспира, биографию Герберта Уэллса или воспоминания о Муре Закревской.
А я, подчиняясь тому самому,
Софья Заруцкая, разумеется, родила. Она очень боялась, что родной родильный дом не успеет открыться, и даже договорилась обо всём с коллегами из клиники alma mater, причём основным условием договора было то, что роды у неё – на их территории – будет принимать Павел Петрович Романец. Его не очень там жаловали – вспомните хотя бы его отношение к одному из многочисленных профессоров, но отказать тем не менее не могли. Коллегиальность, понимаете ли. Начмед и сам не очень хотел играть на чужом поле и чуть не проел в Соне дырку. И приложил все усилия для того, чтобы родильный дом открылся в плановый срок. И совершил чудо – родильный дом открылся точно в срок. Софья Константиновна Заруцкая «открыла сезон», если можно так выразиться: была первой поступившей после помывки роженицей. И спокойно, без проблем и осложнений, что для врача акушера-гинеколога – практически нонсенс, – родила во сколько-то там под утро плод живой доношенный женского пола. Думаю, вес и рост, а также оценка по шкале Апгар для вас не важны – в данном абзаце они будут куда неуместнее словосочетания «здоровый ребёнок». Глеб был на вершине благодати, где и пребывает по сей день. И пребывать, разумеется, собирается и впредь, потому что очень любит своих девочек. Даже ничего умнее не придумал, дубина, как назвать дочь Софьей. Хотя автору кажется, что Софья Глебовна – это как-то тяжеловесно. Хотя Заруцкий считает, что не тяжеловесно, а скорее фундаментально.
Вам, конечно же, интересно, чем занимается Софья Константиновна. Спешу удовлетворить ваше любопытство – всё тем же. В декрете она сидела недолго – около полугода. И вышла на работу во всё тот же самый обыкновенный родильный дом нашего (или, может быть, вашего) города. Но уже на должность никакого не исполняющего, а самого настоящего заведующего... заведующей обсервационным отделением. В котором и работала с самого начала своей трудовой биографии, и рожала по одному-единственному показанию: «Мне тут спокойней. Я тут хозяйка! Не хочу я в вашу физиологию!»
За время её недолгого декретного отпуска Романец выжил троих «назначенцев», а из своих на заведование не позволил покуситься никому. Такая вот яростная ненавистная любовь к Сониному профессионализму и прочим качествам.
И сам он всё там же, на той же должности.
И закадровый главный врач всё так же умён, лёгок на подъём и, как любой хороший барин, отдаёт себе отчёт в том, что отличный управляющий – залог успеха имения. Фигура он, конечно же, не настолько фиктивная, как вам могло показаться из-за того, что в романе он отсутствовал. Нет, конечно же. В жизни он может и выбить, и надавить, и решить, и прооперировать. И к Петру Валентиновичу он, конечно же, заехал с бутылкой. Не забыл. А иначе не был бы тем, кем был – главным. Врачом.
И Любовь Петровна, и многие другие из среднего и младшего медперсонала всё так же трудятся на своих местах.
А Светлану Степановну перевели в физиологию, потому что Виталий Александрович закончил интернатуру, и Софья Константиновна лоббировала интересы этого толкового парня перед Пал Петровичем. Ох, как последний орал... Но согласился, разумеется.
Жена теперь у Виталия Александровича есть. Та самая интерн Анечка – Анна Владимировна, – просунувшая голову в дверь малой операционной на первой странице нашего повествования. (У женщины, которой Софья Константиновна выполняла амниоцентез в той малой операционной, всё в порядке. Она родила здорового малыша безо всяких хромосомных аномалий.)
В личной жизни у Светланы Степановны Шевченко всё наладилось. Серёга к ней не вернулся, потому что ему хорошо в своей семье – с Тиной и их ребёнком, но Светочка нашла себе ещё одного любителя Прекрасных Задниц и планомерно его порабощает. И у неё неплохо получается. Подумывает родить Саше братика или сестричку, чтобы он не рос эгоистом. Автор очень боится за будущую судьбу не рождённого ещё братика или сестрички, потому что с мальчика Саши всё станется. Редко можно сказать о ребёнке – «исчадие ада», но, поверьте автору на слово, – этот мальчик именно «тот случай».
Алла Абрамовна Куцинихер ушла на пенсию навсегда. Григорий Эдуардович Пригожий стал старшим ординатором. Алла Владимировна Степанова вышла замуж за толстый кошелёк, но зачем-то продолжает ходить на работу. Её мужу нравится, что его жена – врач. В подробности – какой – он не вдаётся. Аллочка надеется, что рано или поздно муж Коля всем уже нахвастается, что жена у него врач, и она сможет наконец не быть врачом, а попробовать свои силы фотокорреспондентом в каком-нибудь глянцевом журнале. А то и фоторедактором, чего только в нашем городе не бывает! Да и в вашем наверняка всякое случается...
Пупсик – звезда телесериалов, недавно снялась в «полном метре». У неё всё получилось. У её женщины-мамы получается всё и со всеми, – и с Вованами, и с репродуктологами, и со всеми-всеми-всеми, включая дочь и собаку дочери, – такой уж у неё талант. Дочь Пупсика воспитывает её наследственная родная няня. Муж Алексей тоже на положенном ему месте, потому как на склоне наших дней нежней мы любим, суеверней...
Лариса Александровна Орлова родила троих детей за два с половиной года. Выполнила план. Мальчик, девочка, мальчик. Олег успешно открыл свой собственный бизнес, и у них есть и квартиры, и машины, и они подумывают построить загородный дом. Кстати, на троих детей – две няньки, а Лариса умудрилась, выполнив и перевыполнив план продаж, не слететь с позиций топа российского филиала-подразделения солидной фирмы с более чем с вековой историей. Братья и сестра не забыты. Видимо, именно такие крепкие, как Орловы, понаехавшие крестьяне и строили когда-то все крупные города. И продолжают строить. Орлова и Заруцкая подружились и частенько видятся. Третьи роды у Ларисы принимала Софья. А вторые – дежурный врач. Просто и обыкновенно – дежурный врач. Софья как раз ещё была в декрете. Олег успешно открыл свой бизнес, в том числе благодаря тому, что от такого количества детей первоначально пришёл в первобытный ужас пещерного человека, вернувшегося с охоты только с одним мамонтом. Когда валить надо было уже всё стадо. И, чтобы спастись от этого состояния, с головой ушёл в работу. Стихи он больше не пишет. Плохо это или хорошо – автор не знает. Наверное, просто некогда.
Саша Сорокина не стала баснословно богата, но не то стала меньше беспокоиться на эту тему, не то просто стала старше и поумнела. Такое тоже случается. Ярослав Иванович учит тётенек правильно нарезать капусту. Как там у них всё развивается, автор не знает, но хочет, чтобы развивалось хорошо и хватало и на свитера, и на бушлаты, а то неизвестно, что там с юго-восточными азиями получится, а «где родился, там и пригодился» – иногда бывает холодно и даже бесприютно. Порой не столько от климатических особенностей, сколько из-за одиночества и обиды на бесцельно прожитую стрекозиную жизнь. Достигла ли хоть одна из участниц семинаров «Начни и Кончи» полной и окончательной нирваны – неизвестно. Потому что если достигли – так уже не расскажут. А если не достигли – то никогда не признаются, что заплатили, поехали достигать и ничего в итоге не достигли. Так только, водопадами полюбовались. Что, к слову, само по себе очень даже неплохо. Турбизнес – вещь хорошая, лишь бы сам бизнесмен отдавал себе отчёт, где он играет как честный игрок, а где он мухлюет, как последний шулер. Но, в любом случае, лучше уж небедных бабёнок разводить пожиже на поездку за семь морей за хером силиконовым, чем заниматься, например, организацией неорганизованной преступности на правоохранительном государственном уровне с целью недвижимой капитализации.
У всех прочих случайных, и проходных, и рядом постоявших персонажей тоже всё хорошо.
Вот такая вот оргия разнузданного гуманизма.
Да хранит нас всех богоматерь. Любая. Нет-нет, не Исида, и не Мария, и даже не Мадонна с младенцем или кошкой от Леонардо. А любая богоматерь из тех, что поближе. Ну, хотя бы та, которой вы сегодня место в метро не уступили, хотя она вам и «тыкала прямо в лицо своим пузом!». Да-да, знаю. «Нечего на девятом месяце шататься где ни попадя!» А она вот такая глупая – шатается и шатается по свету, тыкается и тыкается нам всем прямо в лицо, эта Беременная Женщина.