Девять месяцев, или «Комедия женских положений»

Соломатина Татьяна Юрьевна

– А где же я их куплю?

– В круглосуточной аптеке через дорогу.

Кстати, насчёт мелкого лавочника она не ошиблась. Через двадцать минут Ярослав Иванович вернулся, вызвал Софью Константиновну в приём и уточнил, точно ли его любимой-жене нужна целая упаковка простагландинов или можно обойтись одной ампулой, а то какие-то уж они больно дорогие!

– Я вам больше скажу, Ярослав Иванович! – не отказала себе в удовольствии Соня поиграть на так чётко угаданном пороке жадности и любви к халяве. – Вашей жене-любимой ни одна ампула простагландинов не нужна. У неё прекрасная динамика раскрытия родовых путей без малейшей нужды в хоть какой-нибудь стимуляции. Третьи роды, плюс, по всей видимости, склонность организма к славному делу деторождения. Упаковка – именно упаковка, диктую по слогам: у-па-ков-ка! – простагландинов – ваш пропуск, Ярослав Иванович, в такой желанный вам родзал.

– Какие неприятные слова! Упаковка, динамика,

родовые пути! – возмутился Ярослав Иванович Кришна.

– Ну, хорошо-хорошо... – Соня уже откровенно хулигански развлекалась, что, конечно же, недопустимо для врача, и лично автор её осуждает, не знаю уж, как читатели. – Шкатулка с адским эликсиром – ваш ключ к познанию божественных троп!

На лице Ярослава Ивановича отобразилась такая напряжённая работа мысли и борьба с собой, что она забеспокоилась, как бы он от такого перенапряжения лингам не снёс прямо тут – на пол приёмного отделения обыкновенного родильного дома. Лингамы, как известно, принято сносить точно по месту их прописки, где-нибудь ближе к Индии и Тибету.

– То есть всё-таки купить нужно целую упаковку? – наконец выпал он из астрала в реал.

– Непременно! – кивнула Софья и оставила его одного. Кстати, вонючее масло и медитативный взгляд куда-то подевались, и Ярослав Иванович стал окончательно похож на мелкого лавочника, непонятно зачем нацепившего странные одёжки и увешавшего всю шею обломками с доспехов разнообразных богов. Наверное, на ежегодный карнавал ассоциации нэпманов собрался.

И вслед за семейством, состоящим из развесёлой Саши и надутого торговца-Кришны, – точнее, даже параллельно с ними, поступала ничем таким не примечательная («Слава Великому Вселенскому Разуму!» – хором с Софьей Константиновной воскликнет автор) Лариса Александровна Орлова. По направлению собственной роддомовской женской консультации, обследованная от и до, но, увы, с цветущим кольпитом (от греческого colpos – влагалище), возникшим, вероятнее всего, в связи со снижением иммунитета, имеющим место у каждой беременной. Беременность – состояние априори иммунодепрессивное, и связано это с тем, что материнский организм всей настороженностью клеток своих воспринимает другую форму существования белковых тел – от такой пакости, как, простите, гельминт, до такой благости, как собственное внутриутробное дитя, – как агрессию. И начинает с ней бороться. Но мать-природа мудра и наапгрейдила материнским организмам функцию распознавания своего. И потому иммунитет временно загоняет своих овчарок – лимфоцитов-киллеров – в вольер, а болонок – лимфоцитов-супрессоров – напротив, выпускает прогуляться, позволяя им вести себя дурашливее, чем обычно. В результате плод воспринимается не как чужеродный генетический материал (хотя таковым является), а как аллотрансплантат. Это мудрёное слово означает... В общем, если в ваш дом приехала погостить родня, то вы будете куда толерантнее, чем если к вам заявится незнакомец и займёт вашу спальню. В первом случае вы будете любезны и сможете даже ненадолго изменить своим устоявшимся привычкам, во втором же наверняка тут же выгоните вторгнувшегося под крышу вашего дома. Беременность – первый случай. И кольпит – всего лишь досадная, но терпимая неприятность. Любимый племянник нечаянно разбил статуэтку с каминной полки. Ничего страшного.

Орлова была к родам подготовлена, курсы посещала, и у неё с собой был целый мешок медикаментов, ей, по счастью, не понадобившихся. И она оставила его смене. По доброй воле, если что. Мужа своего, ведущего себя ровно так, как канонами положено себя вести нормальному мужчине, впервые собирающемуся стать отцом, Лариса сама отправила домой. Хотя он имел при себе справку о состоянии здоровья.

– Чтобы под ногами не мешался, – объяснила она свой поступок Соне. – Он у меня чувствительный, стихи пишет. Что не мешает, впрочем, проворачивать ему такие коммерческие операции, что у меня голова кругом идёт многоходовки подсчитывать. Пусть дома посидит, а то ещё в обморок хлопнется, возись с ним. Велела ему выпить стакан водки и спать. Прийти к девяти утра. Первые роды – это долго.

В общем, если бы не роженица Орлова, то Софье Константиновне сложно было бы сохранять спокойствие, особенно когда звезда сериалов и безалаберная любимая-супруга Ярослава Ивановича вошли в третий период родов друг за другом. Оператор снимал Пупсика со стороны головного конца рахмановки, а на соседней функциональной койке-кресле уже охала Саша Сорокина. Поборовший себя, видимо, при помощи каких-нибудь мудрёных восточных медитативных техник Ярослав Иванович купил всё-таки упаковку простагландинов и был допущен на потужной. И теперь с интересом поглядывал на известное ему из телевизора лицо.

– У вашей всё точно такое же! Нечего пялиться, а то выгоним! – рявкнула санитарка на Кришну, и он послушно воткнулся в Сашин живот с разрешённой стороны, спиной к Пупсику.

«Слава богу, меня выгонят! – мелькало в мозгу у Софьи. – Уволить не смогут, потому что я уже два дня как в официальном декрете, но с работы выгонят, за то, что я устроила из вверенного мне родильного зала базар-вокзал с элементами синематографа... Ура-ура, выгонят!»

В два часа тридцать минут, истекших после полуночи, Пупсик родила дочку, тут же выложенную ей на живот, и счастливо заулыбалась в объектив ручной камеры. Оператор, впервые узревший, как на самом деле выглядят новорождённые, очень хотел лишиться чувств, но профессиональный долг взял верх, и он мужественно отснял кадры, вознесшие телесериал на самые вершины рейтингов, прайм-таймов и окончательной всенародной любви! Прославленная следователь прокуратуры, раскрывшая за последний сезон несметное количество хитроумных дел, отправляется, несмотря на огромный живот, на очередное место очередного преступления. Прежде поссорившись, разумеется, с малахольным мужем, которого и так-то давно ненавидит вся страна, потому что он не понимает, что для неё – прежде всего профессиональный долг и профессиональная честь, а лишь потом материнство и котлеты ему вовремя разогреть. И вот дождливой ночью она бредёт по территории замороженной стройплощадки, поскальзывается и съезжает по грязи в глубокий котлован. Оперативная группа немедля спускается вслед за ней, спасать! Да! От удара – впрочем, несильного, потому что глина мокрая, – у неё начинаются схватки, но какая же это ерунда, если она обнаружила орудие преступления! Грязная, мокрая, но счастливая следователь прокуратуры, превозмогая боль от ушиба и начавшихся непроизвольных сокращений маточной мускулатуры, торжествующе сжимает в руке и поднимает над головой напольную бронзовую лошадь. Ту самую, что исчезла из кабинета лучшего друга убитого. Затем на милицейском «бобике» товарищи отвозят её в самый обыкновенный ближайший родильный дом, и она рожает в самом обыкновенном родильном зале прекрасную самую обыкновенную девочку, становясь ей обыкновенной родной мамой! Товарищи следователя, пораскинув мозгой, даже привозят на том же «бобике» малахольного мужа, хотя терпеть его никогда не могли и не могут, но русские менты – мудрые и справедливые мужики, хай уж папка пуповину перережет. Пупсик крупным планом, стены родзала крупным планом, беременная доктор крупным планом. Долг прежде всего! Уже через пару дней бравая следователь прокуратуры вернётся к расследованию. Смотрите в следующей серии...

Настоящий папка Алексей, кстати, чуть не убил всю съёмочную группу вместе и по отдельности. Особенно за кадры перерезающей пуповину руки. Пупсик поклялась Лёше здоровьем дочери, что пуповину перерезал интерн, а вовсе не её партнёр по сериалу. Хотя должна была – акушерка, но зрителю всё-таки нужна была мужская рука. Сверив руку интерна со стоп-кадром, настоящий счастливый отец успокоился. Лишь бы любимый Пупсик и любимая дочурка, названная в честь тёщи, были здоровы и счастливы. Руку для сверки Виталию Александровичу никто не отрезал, не волнуйтесь. Всего лишь какие-то хмурые сдержанные крупные парни приехали и сфотографировали.

– Слушай, но у него же совсем другая рука, мужественная, красивая! – немного даже гордился рукой интерна Алексей, прокручивая и прокручивая те три минуты, где были счастливая Пупсик, его дочь у неё на груди и рука, отсекающая его девочек друг от друга. – Мне очень приятно, что это красивая и профессиональная рука, а не щупальце твоего малоприятного партнёра по съёмочной площадке. Прям как будто моя собственная!.. Слушай, а разве зрители не заметят, что это другая рука? Это же так очевидно... Они на такие мелочи внимания не обращают?.. А, всё равно! Кто, говоришь, этого придурка в родзал не пустил? Заруцкая? Пошлю ей с парнями ящик самого дорогого шампанского. Нет, лучше сам заеду, завезу. А ты, если ещё раз такой фортель выкинешь!.. Я чуть с ума не сошёл в том грёбаном Лондоне! Почему не позвонили, когда роды только начались?! Ни ты, ни мамаша твоя, ни эта дура нянька! Я вам что, фу-фу? Движущаяся картинка?..

Но на Пупсика нельзя было долго сердиться. Еле высидев дома около месяца, она передала дочь своей родной няньке и отправилась скакать со съёмочной площадки на съёмочную площадку. Что-то у меня в этом месте повествования какие-то странные ощущения... Что-то просится на язык, не то о повторении сценария, не то о законах диалектики, не то о кармических завихрениях.... Ну, не будем забегать вперёд, пусть уж идёт себе, как получилось. Главное, что получилось!

Кстати, о карме. То есть о Кришне. Тьфу ты! О Ярославе Ивановиче, разумеется.

Саша Сорокина родила прекрасного мальчугана, без единой ссадинки родовых путей, через минуту после того, как Софья Константиновна заштопала телезвезду. Перерезавший пуповину Ярослав Иванович младенцем не особо заинтересовался. Он ждал последа. И моментально после рождения оного хищно кинулся к акушерке с просьбой упаковать ему искомый продукт.

– Мы всегда отсылаем плаценты на гистологическое исследование! – строго сказала акушерка.

– Отдай, – махнула рукой Софья Константиновна. – Человек ради этого блина своим принципам изменил – деньги потратил. Хотя послед я вам, Ярослав Иванович, и так бы из родзала вынесла, без упаковки простагландинов. Честное слово космополита, особо не верующего даже в депозитный банковский счёт!