Девять окон восходящего Солнца
Шрифт:
– Странно все это. А еще эта невиданная доселе засуха. Если бы твой отец был жив, мы бы давно ушли в горы вместе с другими.
– Уйти пока придется мне одному. Отправлюсь в Священный город, о котором ты мне когда-то рассказывала. Ты сама говорила, что боги там ближе к человеку, чем его яремная вена. Буду в Каабе молить богов помочь разгадать тайну кинжала и последних слов раненого рума.
– Да! Говорила, помню! Иди и знай, что я всегда буду верить в тебя. Даже в случае, если весь мир отвернется. Буду всегда на твоей стороне, потому что в тебе течет моя кровь!
Окдар, конечно же, мог спрятаться,
Айлин с грустью смотрела на сына. Он повзрослел за те несколько дней, что они не виделись.
– Подожди, – произнесла она шепотом, – я должна кое-что передать тебе.
Сказав это, она скрылась в темноте и через мгновение вернулась.
– Возьми в дорогу эту лепешку. И вот еще что. Когда тебя забрали люди марзибана, я вышла за городские ворота и отправилась в рабат, в нашу старую хижину. Вот что хранилось там, в тайнике…
Она протянула ему пустой мешочек, свитый из тонких веревок. Юноша в недоумении посмотрел на мать.
– Ах, вот же он, на мне, – спохватилась она!
Сняв с себя поясной ремень, Айлин протянула его сыну. Функцию пряжки на нем выполняла голова змеи с загнутым назад зубом в роли зацепа.
– Эта вещь теперь принадлежит тебе. Отец завещал вручить тебе этот ремень, если ты решишь покинуть отчий дом. По-видимому, этот день настал, и я передаю его тебе в качестве оберега. Теперь он твой. Надеюсь, он защитит тебя вдали от дома.
Окдар взял ремень в руки.
– На нем какие-то узоры, – заметил он удивленно. – Крючки и закорючки. Невероятно! Возможно, это она и есть…
– Кто она? О чем это ты?
– Змея, которую искали люди марзибана, рыская по всем домам. Шаруры ведь и к нам приходили. Помнишь?
– Помню, – ответила Айлин. – Странно. Этот ремень хранился в черном рабате, в нашей старой лачуге. По словам твоего отца, он издавна передавался по наследству старшему сыну в качестве оберега. Еще змея эта таит в себе какую-то тайну, которая откроется тому, кто увидит, как она кусает себя за хвост. Но для того, чтобы это произошло, нужно раздобыть какой-то чубук, вроде короткой трости. Больше мне ничего не известно. Мы пережили тяжелое время, когда узнали, что тебя бросили на «Плечо страха». Я надела этот ремень в надежде, что нам поможет его таинственная сила. Кто знает, может быть, это он помог тебе спуститься с башни невредимым. Страшно стало жить в этом городе. Очень беспокойно. Кушаны, кажется, делают все, чтобы город покинули жители, населявшие его испокон веков.
Окдар посветил на ремень лучиной, и в змеиных глазницах что-то блеснуло.
Мать заметила немой вопрос на его лице и сказала:
– Это блеснул солнечный камень шама.
Однажды в храме Атропата, в верхнем городе, Окдар уже видел подобный камень. Некий странник, вращая в руке перстень с кристаллом, демонстрировал сходящиеся на стене лучи. Он тогда рассказал об этом камне много интересного. С помощью
Недолго думая, Окдар в ответ достал из свертка кинжал и показал его матери. На его рукояти была изображена змея, кусающая себя за хвост. И снова змея… Айлин была удивлена странному совпадению.
Окдар надел ремень, заткнул за него кинжал, а сверху повязал холщовую повязку, которую подала ему мать.
– Теперь это будет их местом, – сказал он. – У меня появилась еще одна загадка – ремень.
– Да, вот еще что, – произнесла мать, когда он уже готов был бежать. – Вдали от родной земли сходись лишь с надежными людьми.
Ему показалось, что она ищет любой способ, чтобы отсрочить неизбежное расставание.
– А как узнать, надежен ли человек? – спросил он на всякий случай.
– Стань подозрительным… У надежного человека всеми частями тела движет свободный дух. Смотри одновременно на губы и глаза. Они не в состоянии лгать сообща. Так смотрел твой отец. Его глаза всегда были к говорящему ближе его ушей. Потому и боялись все… Все, кроме меня!
Сказав это, она гордо улыбнулась. И в этой улыбке он узрел тихую грусть – вечную спутницу расставаний.
***
Окдар выбежал на веранду, перескочил через поручень и побежал обратно к рыночной площади. Днем здесь вновь выставят на продажу съестные продукты, различную домашнюю утварь и шелковые полотна с изображениями небесных светил, сцен охоты и поединков борцов.
Ветер, поменявший свое направление, дул с юга, и рыбой уже не пахло. Юноша пересек рыночную площадь и, обогнув место захоронения некоего святого 4 , вновь оказался рядом с башней. Стражники еще спали. Лунный свет упал на каменную плиту у входа, и он в который уже раз прочел затертое предписание: «Вступающий в храм, дотронься до своей тени на земле, и ты узнаешь известное мне!». Говаривали, что написал ее некий странствующий старец, посетивший когда-то этот город. Никто уже и не помнил, когда это было. Остались от того времени только эта надпись, а также огонь, зажженный им в храме.
4
По преданию, на этом месте в I веке н.э. был казнен и захоронен апостол Варфоломей.
Окдар поднял глаза, посмотрел на башню и подумал: «Мне все же удалось спуститься с нее!». Обогнув башню, он побежал наверх по узкой, вьющейся лентой дорожке. Он бежал, а в голове у него вертелось: «…Узнаешь известное мне!».
Пробираясь тесными дворами по извилистым узким улочкам, он направлялся к мидийской арке, расположенной в квартале гилянцев. Проскочив под аркой, он оказался перед храмом Атропата. По обе стороны от бронзовых ступеней, ведущих во двор храма, красовались башенки, а вдоль стен стоял жертвенный алтарь в форме бараньей головы с рогами. Пол храмового дворика был выложен каменными плитами и испещрен разными письменами.