Девять воплощений кошки
Шрифт:
– Что ж, мы все вместе его подождем.
Катя сидела на павловском диване. Диван – жесткий и неудобный. Ситуация начинала действовать ей на нервы. Елистратов расположился в кресле, скрестив на груди руки. Виктория Феофилактовна за своим столом что-то сосредоточенно писала. Старший лейтенант Дитмар с головой ушел в свой мобильный, что-то там выискивал.
И только пылкая Анфиса…
Она встала. По ее лицу можно понять, – как она несчастна в роли соглядатая и негласного агента МУРа.
– Я пойду, мне надо работать, фотографировать.
В этот момент за дверью раздался шум, топот, мужские голоса.
И в двери буквально ввалились двое оперативников и зажатый между ними невысокий изящный брюнет в отличном дорогом черном костюме и черной рубашке.
– Боже мой, Юсуф, что происходит? – воскликнула Виктория Феофилактовна.
– Виктория-ханум…
Один из оперативников заломил ему руку в болевом приеме, потому что ему померещилось, что Юсуф пытается достать пистолет.
Но никакого пистолета не было и в помине. Оперативники обыскали его быстро и профессионально.
Ключи от машины, очки от солнца, бумажник, мобильный телефон и маленький прозрачный пакетик – вот все, что обнаружилось в карманах пиджака и брюк Юсуфа Ниязова.
Пакетик взял Елистратов, внимательно рассмотрел. Катя подумала, что там наркотики. Но в пакетике – никакого порошка – что-то блестящее, свернутое в спираль.
– Что это? – спросила она.
– Струна для виолончели.
Глава 28
Сирена
– Струна для виолончели, – повторил Елистратов, извлекая серебристую спираль струны из пакета, – а по сути классическая удавка. В умелых, опытных руках… А, гражданин Ниязов?
Юсуф молча оглядел собравшихся в кабинете. Взгляд его скользнул по Кате.
– Во многих местах, где вы побывали, люди умирали не своей смертью, – продолжал Елистратов. – И тут тоже, надо же какое совпадение – вы только появились в музее, и вдруг убийство.
– Но Юдина не была задушена, ей разбили голову чем-то, – сказала Виктория Феофилактовна. – При чем тут какая-то струна для виолончели. Юсуф, бога ради, не молчите, говорите хоть что-нибудь.
– Я так понимаю, Виктория-ханум, что меня в чем-то обвиняют, – Юсуф вежливо обратился именно к ней. – Но в такой ситуации без адвоката я разговаривать не стану. Позвольте мне позвонить моему адвокату.
– Это ваше право. И это право у нас выучили, – хмыкнул Елистратов. Он все еще разглядывал струну для виолончели. Да и внимание всех остальных – Анфисы, Дитмара, оперативников, было занято именно струной. – Адвокат часом не из Ташкента должен прилететь?
– Нет, позвольте мне позвонить адвокату, – Юсуф протянул руку к своему айфону, который забрали у него при обыске вместе со струной и ключами от машины.
– Звоните, – Елистратов растянул струну и попробовал ее на крепость. – Классическая удавка. Оружие, и еще какое… А с точки зрения закона не придерешься, потому что…
В этот момент где-то в глубине здания музея завыла тревожная сирена.
Она сработала в тот момент, когда пальцы Юсуфа коснулись дисплея мобильного телефона. Он быстро сделал сброс и набрал какой-то код.
К вою сирены присоединились еще какие-то глухие звуки. Лишь потом уже Катя поняла, что это с лязгом опустились стальные автоматические ролл-ставни на окнах в комнатах запасников музея, где хранились ценные экспонаты.
Оглушительно завыла еще одна сирена. В кабинете Виктории Феофилактовны разразились звонками сразу несколько телефонов – в том числе и ее мобильный.
– Алло, что случилось?!
– В системе охраны сбой, двери спецхрана заблокированы, мы не можем их закрыть! Входная дверь автоматически закрылась, потому что двери спецхрана заблокированы. Мы не можем отсюда выйти, а охранник, который снаружи, не может их открыть, код доступа тоже блокирован!
– Сработала сигнализация во всех залах экспозиции!
– Масштабный сбой во всей системе безопасности, мы срочно начали эвакуацию посетителей!
Катя видела, как пальцы Юсуфа замерли на дисплее мобильного телефона.
В кабинет вбежала менеджер Кристина:
– Виктория Феофилактовна, красный по уровню тревоги, это ограбление?! А может, террористы?!
Генерал Елистратов повернулся к Юсуфу. Тот снова коснулся дисплея, и тревожная сирена в здании смолкла.
Наступила тишина.
– Двери спецхрана разблокируюся через десять секунд, команда ушла на ваш пульт, – сказал Юсуф.
– Это что еще за финты? – грозно спросил генерал Елистратов. – Хочешь сказать, что это ты все устроил? Вот сейчас?!
На столе снова зазвонил телефон, Виктория Феофилактовна включила громкую связь.
– Ситуация в норме, мы контролируем спецхран, – послышался растерянный голос охранника. – Какой-то глюк… сбой, мы не можем понять, в чем причина масштабного отключения. Все снова работает.
Юсуф положил телефон на стол.
– Вот что было бы сделано, – сказал он тихо, – если бы я явился в музей с целью ограбить и убить. Но я пришел сюда исполнить посмертную волю человека, которому служил. Уважаемый Ибрагимбек желал, чтобы коллекция принадлежала этому музею вечно и чтобы этот музей процветал и помнил его. И я исполняю его волю. Я защищаю музей, потому что дар моего хозяина теперь в этих стенах, и он останется тут навсегда.
– Заберите телефон, – скомандовал Елистратов лейтенанту Дитмару. – Струну тоже… все на экспертизу… потом. Слушайте, Юсуф, я вам не верю.
– Мне повторить? – спросил Юсуф.
– Нет, дорогой мой, пожалуйста, не надо, – воскликнула Виктория Феофилактовна. – Этот сбой в компьютерах на пульте, там что-нибудь сломается, мы потом год не наладим, там очень дорогое оборудование. А вы его в один момент взломали… Юсуф, мальчик мой, я вам верю… Ради вашего уважаемого хозяина, царствие ему небесное, ради коллекции… пожалуйста, не надо.