Девятая рота (сборник)
Шрифт:
– Никого.
– Слушай мою команду! – крикнул он. – По порядку рассчитались с того края!
– Первый!.. Второй!.. – послышались голоса. – Третий! Четвертый!.. Пятый!.. Шестой!..
– Седьмой, – откликнулся Афанасий.
Лютый подождал еще, оглядываясь.
– Восьмой! – закончил он счет. – Я с Афанасием здесь, остальные обошли всех, собрали патроны, что осталось! Ловушки смотри в оба!
Бойцы начали обходить мертвых – сперва осторожно просовывали руку под тело, шарили там, потом снимали рожок с автомата, дергали затвор, выбрасывая патрон из ствола, обыскивали карманы и подвески. Духи время от времени постреливали, заметив движение. Пули высекали осколки из камней, били в мертвые тела.
– Вода, пацаны! Вода! – Кто-то из бойцов нашел у землянки резиновую флягу, торопливо открутил пробку, поднес ко рту.
– Не трожь! – крикнул Лютый.
Боец смотрел безумными глазами то на него, то на плещущуюся во фляге воду. Лютый подскочил, выхватил флягу.
– Отравить могли. – Он выплеснул воду на землю…
Потом в окопе они выщелкали патроны из рожков в каску и поделили на восемь.
– По двадцать на нос. Четыре гранаты. Еще шесть подствольных.
– Кранты, – спокойно сказал кто-то. – На один раз отбиться не хватит.
Солнце зависло над высоткой, будто время навсегда остановилось в полдень. На всей позиции не было ни пятнышка тени. От раскаленной земли струился обжигающий легкие воздух. Один боец посматривал в сторону духов, остальные неподвижно сидели на дне окопа, привалившись спиной к стене, распахнув броню, закрыв лица полями панам, тяжело дыша пересохшим ртом.
– Чо молчат-то? Может, ушли? – не открывая глаз, спросил Афанасий.
– Да нет… сидят…
– Сколько времени?
– Хрен его знает. Часы стали…
– Они не уйдут, – сказал Лютый.
– Скорей бы уж тогда, – подал голос кто-то. – Чего тянут-то?..
– Ничего… – ответил Лютый. – Они тоже там на солнышке…
Боец присмотрелся в бинокль.
– Слушай, они там скучковались, человек пять. Может, достану из подствольника?
– Не тронь говно – вонять не будет, – откликнулся Афанасий. – Может, дотянем до своих.
– Где они, свои? – спросил кто-то. – Второй день уже… Одну бы вертушку. Только одну вертушку…
Снова повисло молчание. Афанасий вдруг гыкнул, затряс плечами от беззвучного смеха.
– Чо ты? – скосил глаза Лютый.
– Слышь, чо подумал… Где-то люди живут… по улицам ходят… Странно, правда?..
И снова молчание.
– Засуетились вроде, – сказал боец с биноклем.
Лютый тяжело поднялся, достал из кармана оптику от СВД, глянул.
– Готовятся, – сказал он. – Рота, к бою!
Бойцы зашевелились, застегивали бронежилеты, снимали панамы, надевали каски, поднимались, опираясь на приклад автомата. Уже невооруженным глазом видно было, как стягиваются духи к крайнему ряду камней.
– Сейчас пойдут, – спокойно, даже равнодушно сказал кто-то. – Пиздец нам.
– Знать бы, который из них Усама, – сказал Афанасий. – Глотку перегрызть напоследок.
Лютый, прижавшись щекой к прикладу, положил подбородок на камень, опустил глаза. Песчинки – каждая, оказывается, своей причудливой формы и цвета – перекатывались, разбегались кругами от его дыхания. Из-под приклада выбежал бронзовый жучок. Лютый закрыл ему дорогу пальцем. Тот деловито ощупал усиками огромный, как гора, палец, вскарабкался на него, спустился с другой стороны и побежал дальше по своим важным делам…
От камней раздался гортанный крик. Лютый поднял глаза, резко втянул воздух, раздувая ноздри, щуря глаза, готовясь к бою. Бойцы, оскалившись в застывшей на почерневших губах улыбке или играя желваками, подрагивая от напряжения, ждали.
Наемники пошли в последнюю атаку. Их было уже немного, но все же гораздо больше, чем то, что осталось от девятой роты. Они тоже давно потеряли счет убитым, счет времени, представление о цене своей и чужой жизни, для них тоже весь мир сжался до этого клочка выжженной каменистой земли, они тоже валились с ног от жары, отчаяния и нечеловеческой усталости, – и они первые не выдержали, встали в рост и пошли, стреляя от бедра и призывая на помощь Аллаха.
– Ну чо, пацаны, махнем по последней? – крикнул Афанасий.
Лютый вскочил из своего укрытия, оглядел лежащую за кладкой редкую цепочку бойцов и заорал, надсаживая голос:
– Рота, слушай мою команду! ВДВ, вперед!
Бойцы поднялись и с яростным криком бросились за ним навстречу противнику.
Две цепи солдат, две волны ненависти стремительно сближались на вершине – кто-то из пацанов закинул голову и упал в рост – и в этот момент земля между ними дрогнула и взметнулась вверх. Пара «грачей» с ревом пронеслась над самой головой и заложила крутой вираж над ущельем. Следующая пара ударила ракетами по разбегающимся в ужасе наемникам, накрыла их стеной разрывов. Горело все – земля, одежда и волосы убитых. Солнце бледным пятном едва просвечивало сквозь черный дым.
Лютый в засохшей на камуфляже своей и чужой крови оцепенело стоял на вершине, держа автомат в бессильно опущенной руке. Снял и уронил под ноги каску. Из ущелья рядом с ним поднялась и зависла над самой головой ощетинившаяся пушечными стволами вертушка. Струи воздуха от гигантских лопастей рвали в клочья дым, гнали песок и мелкие камни. Лютый медленно обернулся – человек и огромная машина лицом к лицу будто смотрели в глаза друг другу.
Вертолет сел, из него выпрыгивали солдаты, бежали к раненым. Следом соскочил на землю комполка, оглядывая поле недавнего боя. Лютый, очнувшись, повернулся к нему, поднес к непокрытой голове трясущиеся, сведенные усталостью пальцы.
– Товарищ полковник… Девятая рота… свою задачу выполнила… Колонна может идти… – без выражения произнес он.
Тот шагнул навстречу, с силой обнял его, прижал к себе, прокричал в ответ что-то, не слышное за грохотом винтов.
– Товарищ полковник… высота наша… колонна может идти… – как робот, повторил Лютый.
– Не будет колонны! Ты слышишь меня, боец? – крикнул тот, встряхивая его за плечи. – Почему связи не было? Ты меня слышишь?! Мы уходим!!
Лютый, не понимая, смотрел на него.