Девятая рота
Шрифт:
— Атас!! — заорал, влетая в казарму, боец. — Командир полка!
В одно мгновение пацаны вырубили музыку, разогнали руками дым, сунули канистру с брагой под кровать, выставили на середину стола персиковый компот и чинно сели, сложив руки, с трудом переводя дыхание, красные и взлохмаченные.
В тишине вошел комполка со свитой штабных. Все вскочили из-за стола, одергивая форму.
— Смирно! — гаркнул Хохол и строевым шагом двинулся навстречу. — Товарищ полковник! Второй взвод девятой роты…
— Отставить, сержант, — махнул рукой тот. — Ну, штрафники… — с улыбкой оглядел он притихших пацанов. — Поздравляю с Новым годом!
— Спасибо, товарищ полковник! И вас тоже, товарищ полковник!
— Что, за стол не зовете?
— Садитесь, товарищ полковник! — Хохол подвинул табурет, торопливо смахнул мусор со стола.
— Вот это галерея! — Полковник провел взглядом по медалям. — Тут замполит посчитал — в девятой роте больше медалей, чем в любой образцово-показательной.
— И три Героя еще!
— Думаю, не последние, — сказал полковник. — Ну что, наливайте!
Хохол налил ему компота из банки. Полковник попробовал на вкус — и выплеснул в свободную миску.
— Я что, дверью ошибся? — спросил он. — Я сказал — наливайте!
Пацаны переглянулись. Афанасий, вытащил из-под кровати канистру и разлил брагу. Полковник понюхал кружку и улыбнулся.
— Вот это другое дело. Массандра!.. — Он помолчал. Пацаны напряженно ждали, глядя на него. — Что мы делаем здесь, в этой стране? За тридевять земель от дома, от своих любимых… — негромко заговорил он. — Нужны мы здесь или нет? Это не нам решать. Мы солдаты — и вы, и я. И мы выполняем приказ… Есть большая война — одна на всех. И есть маленькая война — она у каждого своя. Когда ты лежишь в цепи на огневой или идешь врукопашную — ты воюешь не со всей армией, перед тобой один, два, три противника — и это твоя война, ты должен победить, не отступить, выжить сам и не подставить того, кто рядом с тобой. И если каждый выиграет свою маленькую войну — из этого сложится одна большая победа. Только так! — Он поднял кружку. — Я пью за вас. Я горжусь вами, ребята!
Пацаны грянули «ура», потянулись чокаться. Полковник встал.
— Ну, не буду мешать. Празднуйте, только не увлекайтесь. — Он кивнул на клюющего носом дальневосточника. — Скоро на боевые.
В этот момент за окном бухнул глухой разрыв, тут же другой, третий. Где-то посыпались разбитые стекла, донесся крик. Пацаны вскочили, прислушиваясь.
— Налет, что ли?
— Ну вот и новый год начался, — усмехнулся полковник. — В ружье!
По городку, как в растревоженном муравейнике, метались бойцы с автоматами. Где-то уже строчил пулемет в сторону гор. Бухнул еще один разрыв.
— Откуда бьют?
— Там! Вон там вспышки!
— Раненый! — раздался крик. — Врача сюда, быстро!
Полковник и несколько бойцов подбежали на крик, осветили фонарями Помидора. Из рассеченного лба у того текла кровь, перемешанная с бурой жижей. С головы до ног он был увешан комьями раскисшего изюма, а в руке держал ручку от разорванной канистры.
— Ранен? — крикнул полковник.
Тот только ошалело таращил глаза вокруг.
Полковник подошел ближе и подозрительно принюхался.
— Бражка… перестояла… — рыдающим голосом сказал Помидор. — Четыре канистры… — Он показал оторванную ручку. — На праздник берег…
Полковник захохотал, и через секунду весь городок покатывался со смеху, глядя на несчастного Помидора. Кто-то первый дал очередь трассерами в небо, остальные подхватили — стреляли из автоматов, пистолетов, ракетниц, и этот неожиданный салют расцветил небо над крошечным, обнесенным колючкой клочком земли посреди огромной темной долины, среди настороженно молчащих гор…
Две бронемашины по краям и несколько грузовиков шли по ущелью.
Пацаны притаились за камнями у дороги. Пропустили головной БТР, дождались середины колонны.
— Пошел! — махнул Афанасий.
Воробей и Джоконда на ходу запрыгнули в кузов и стали выбрасывать картонные ящики в руки бегущих рядом с машиной пацанов. Один ящик не долетел, упал на землю, консервы раскатились по дороге. Потом все с добычей рванули вверх по склону.
Кто-то из солдат на броне замыкающего БТРа дал очередь вслед поверх голов.
— Я те, блядь, постреляю, чмырь поганый! — обернулся Афанасий и пустил ответный веер трассеров.
Солдат крикнул что-то в открытый люк. Башня БТРа, опустив ствол, развернулась.
— Ложись! — Пацаны, бросив ящики, попадали за камни. Солдаты злорадно захохотали, показывая размашистый жест от локтя.
Вечером пацаны сидели у землянки на позиции, обжигаясь, ели из котелков.
— Вот уроды, а? — сказал Чугун, кивнув вниз. — Вот так свои же за ящик тушенки подстрелят, за полгода до дембеля.
— Тебе до дембеля, как до Китая раком. Про дембель он думает! — ответил Хохол. — Это нам с Афанасием чемоданы пора паковать.
— А зря все-таки, пацаны, — сказал Воробей. — Одно дело у Помидора тырить. А эти, может, в тот гарнизон повезли, Ашоту с Лехой.
— Давай, Воробей! — Чугун выскреб котелок и бросил на землю. — Поучи жизни. Люблю послушать на сытое брюхо!.. Вы знаете, кто у нас Воробей? Ну, скажи, пернатый!
— А чо мне стесняться-то? — неловко пожал плечами тот. — В педагогическом, на филфаке…
— Он учителка у нас! — пояснил, ухмыляясь, Чугун.
Хохол заржал.
— А что смешного-то? — насупившись, спросил Воробей.
— Да нет… Попался бы ты мне в школе! К нам учителя в класс заходить боялись!
— Слышь, Воробей, а сколько у вас пацанов на курсе? — спросил Афанасий.
— Трое.
— А баб?
— Пятьдесят две.
Тут уже захохотали все.
— Ну, пернатый! Тихоня! В цветник залез! Всех перетрахал или на потом заначил?
— Да вы что, пацаны! — укоризненно развел руками Джоконда. — У него ведь Оля!