Девятая рота
Шрифт:
— Ушли, — сказал он. — Кишлак бы прочесать, посмотреть, кто тут наследил.
Сзади послышались шаги. Хохол перевел фонарик: к ним пробирался, держа автомат наготове, Воробей.
— О, подмога пришла! — обрадовался Хохол. — А я думаю — чо они рванули сломя голову? А это они Воробья увидали!.. Иди, головорез! Отвоевались уже. — Он развернул Воробья к выходу и проводил пинком в зад.
Глава 14
Снова они ехали на броне. Небольшая колонна — два БТРа, «Уралы» и бензовозы, надсадно завывая перегретыми двигателями, забиралась все выше в горы. Слева дорога обрывалась огромной пропастью с едва видной далеко внизу рекой, справа нависали скалы.
Джоконда быстро набрасывал карандашом пейзаж, время от времени дул на замерзающие пальцы. Хохол недовольно глянул на него, но промолчал.
— Холодно, черт, — поежился Воробей.
— Прикинь, высота какая, — ответил Афанасий. — Перевал уже рядом. Солнце сядет — такой дубарь будет… А зимой вообще, едешь — яйца о броню гремят.
— А этого ничо не берет, — усмехнулся Стас, кивнув на мирно спящего на корме БТРа Чугуна. — Жир, что ли, греет?
— Товарищ сержант, — окликнул Лютый Хохла. — А дикари — это кто?
— Увидишь, — усмехнулся тот. — Дальний гарнизон… Как в самую срань ехать — так девятая рота. Все нормальные люди на базе уже… Каждой жопе затычка. — Он зло сплюнул вниз.
— А? — удивленно сказал Чугун, приподнимаясь. — А-а-а!! — заорал он вдруг истошным голосом, сиганул с брони на землю и заплясал на месте, прихлопывая двумя руками горящую на заднице «песчанку».
Колонна остановилась. Под хохот бойцов Чугун, выпучив глаза и не переставая орать, содрал штаны до колен и носился взад-вперед, пытаясь остудить обожженный зад.
— Чего там? — выглянул механик-водитель.
— Да придурок на радиаторе заснул, пригрелся!
— Сука! — Механик кинулся за Чугуном и от души влепил ему несколько пендалей в голый зад. — А я думаю — чего движок-то кипит, не тянет ни хрена! А он, пидор, жопой воздух перекрыл!
Бойцы покатывались со смеху.
— Кончай балаган! — заорал комроты. — Дотемна не успеем!
Колонна снова двинулась в гору. Чугун, подвывая, лежал на животе со спущенными штанами. Задница у него побагровела и пошла волдырями.
— Поссать надо, — сказал Курбаши. — Самое верное дело от ожога.
— Во, дай я! — с готовностью приподнялся Стас.
— Нет, я!
— Я те поссу! — прошипел Чугун. — Мажь давай чем-нибудь!
Курбаши кое-как наложил марлевую повязку во всю задницу и закрепил пластырем.
— Ты думаешь, тебе сейчас больно, Чугун? — философски сказал Джоконда, не отрываясь от рисунка. — Не-ет. Больно будет, когда в сортир пойдешь. Китайская средневековая пытка. Лучше сразу кляп в рот затыкай, чтоб не орать!
Чугун только постанывал, вцепившись двумя руками в броню.
Гарнизон — пятачок у дороги с несколькими полуземлянками и автоэлектростанцией — стоял на краю пропасти, как ласточкино гнездо. Со всех сторон он был огражден мощной каменной кладкой с бойницами. Каждая землянка, станция, даже летняя столовая — деревянный стол со скамейками — все было доверху обнесено кладкой. Больше всего гарнизон напоминал средневековую крепость, только посередине на высокой мачте развевался красный флаг. Дорогу между скалой и гарнизоном перегораживала «змейка» из тяжелых бетонных плит.
Колонну, видимо, давно ждали, у ворот толпились человек двадцать местных. Как только машины остановились и уставшие от долгой дороги солдаты посыпались с брони, дикари бросились к ним — лихорадочно шарили глазами по лицам, обнимали каждого, торопливо жали руки.
— Здорово, пацаны! Здорово!.. Ашот!.. Колян!.. Михей!.. Здорово, ребята!..
— Разгружай! — крикнул капитан. — Встали под разгрузку!
Уже в сумерках бойцы по цепочке передавали из рук в руки ящики с боеприпасами и провизией. Бензовоз сливал горючку в зарытую по горловину цистерну. Хохол, улучив момент, мигнул механику-водителю. Они отошли за БТР.
— Изюмовки отлей, — попросил Хохол.
— Ты чо, это ж капитанская! Увидит — башку оторвет!
— Да литров пять, не заметит. Надо пацанов угостить, нет?
Водила воровато огляделся и открутил нижнюю пробку запасного топливного бака в задней дверце. Хохол подставил канистру. Из горловины с шипением вырвалась струя пенистой коричневой жидкости с раскисшим изюмом.
— Забродила, нет? — спросил Хохол, принюхиваясь.
— Да ты чо! Под солнышком растрясло — Массандра! — Водила перекрыл горловину.
Вечером Хохол, Афанасий, Курбаши и Лютый с друзьями сидели в тесной землянке вокруг низкого стола под тусклой, помаргивающей лампой, пили брагу, разливая из канистры, передавали по кругу косяк. Чугун лежал на животе на матрасе. Перед ним тоже стояла кружка.
— Слушай, а девки теперь в чем ходят? — спросил Ашот.
— Да вон, полгода с гражданки, — кивнул Хохол на молодых.
— Как в чем? — пожал плечами Джоконда. — В платьях. В джинсах.
— Слушай, я знаю, что не в броне с камуфляжем, да?! Я говорю, в каких платьях? Подробно говори, да?
— Ну, этим летом в таких юбках — совсем прозрачные, против солнца насквозь светится. Смотришь, ноги как у штангиста — все равно идет.
— Вот такие? — показал Ашот длину.
— Нет, подлиннее. И покрой вот такой широкий, летает во все стороны. Ветер дунет — все за юбки хватаются…
— А Горбачев — вот я по приемнику слушаю, не пойму, — начал сосед Ашота медлительный светловолосый Михей. — Перестройка эта. Народ-то чего говорит, верят? Или опять фуфло?..
— Слушай, ты заткнешься когда-нибудь, нет? — взвился Ашот. — Видишь, с людьми разговариваю!.. Ну? — обернулся он опять с горящими глазами к Джоконде. — Вот идет — и юбка туда-сюда, туда-сюда, да?