Действительность. Том 2
Шрифт:
И так. Убеждённость старых мыслителей в том, что материя для своего движения, якобы нуждается в неких природных силах, ныне исчерпала себя. Старые идеи, при всей своей совершенной идеальной глубине, на фоне современного мышления кажутся недостаточно проницательными. Эти мыслители полагали, что существуют две отдельные стихии, что есть материя, и есть природные силы, которые толкают материю, заставляя её трансформироваться, и видоизменятся. Что по логике вещей предполагает, будто не толкай они её, она бы оставалась неподвижной. Я позволю себе высказать на этот счёт, свои соображения. Я считаю, что материя не нуждается в посторонних толчках. Она сама – суть движение, ибо сама – суть действительность. А то, что называли и называют природными силами, есть лишь вопрос тонкости или грубости одной и той же материи, состояние её относительной инертности либо агрессивности. И наши отнесения одной и той же материи к различным категориям, происходят на основании тонкости или грубости этого состояния, которое, в одном случае, представляет относительную
Далее. При более широком осмыслении, здесь просматривается явная сущностная связь между материей, пространством и временем. Время, не имеет остановок потому, что не имеет такой возможности сама материя. Время и пространство, как стихии, определяющие не только всякую форму, но и всякую субстанцию, как некие противоположные стороны всякого единого сущего, определяющие своим синтезом это сущее, сами по себе – без сущностны. Как время, так и пространство, – бесконечны в обе стороны от наблюдателя, но сходятся в нашем разуме в некий зенит, точку сферического бытия, и в своём синтезе образуют «существенное». И наконец, материя и пространство. – Одно, вытекает из другого, продуцируя в нашем представлении, – время. Материю мы обнаруживаем только в пространстве. Пространство же, можем ощущать только благодаря существованию материи. Синтез пространства и времени даёт нам нашу действительность, сущностная основа которой, есть – материя.
Так вот, именно эта особенность нашей сущности, которую мы имеем по наследству от сущностной особенности материального вообще, (невозможность остановиться), и является тем «генератором» нашего стремления, и нашего желания. «perpetu mobile», это не теоретический нонсенс, это – суть мироздания. И в этом вечном движении, не имеющем никакой возможности остановится, – всё. = Вся наша действительная реальность. Рассеивание и концентрирование, становление и разрушение, действие и противодействие, агрессивность и инертность, и т. д. Движение на всех уровнях, такое разное, но всегда сущностное, всегда материальное. И когда нам кажется, что что-то остановилось, замерло, то это значит лишь то, что мы не в силах заметить движения, оно вне наших возможностей, ибо наша сенсорика ограничена. Когда мы обнаружим действительно что-то неподвижное, (хотя уже здесь противоречие, = действительно, и неподвижно), это будет означать, что мы обнаружили «антиматерию», а значит «антимир». Но это уже будет за рамками нашего восприятия и осмысления. Ибо наш разум никогда не осмыслит то, что вне его мира, вне его сущности. Его мир – материя. И он способен функционировать только в этой области. Его суть – движение, он воплощение этого движения. За границами этого движения, кончится и его осмысление.
Но когда проникаешь достаточно глубоко в сущность явлений, в природу существующего, когда удаётся, хотя бы на время абстрагироваться от устоев общего мировоззрения, тогда начинаешь открывать совершенно новый мир. – Мир свободный от всякого стоицизма, и даже от присущей твоему разуму «логики рационального», и тебе начинают открываться такие истины, которые обжигают твою душу холодом «абсолютного ноля». Ибо эти истины, во всей своей наготе и первозданности, так же враждебны твоей сущности, как холод Южного полюса.
Здесь мир останавливается. Всякая действительность перестаёт иметь смысл. Всякое движение превращается в полную безмятежность. И ты стоишь пред бесконечной пустыней, где нет ни прошлого, ни будущего, а настоящее существует лишь как «чёрная дыра». Причём, именно это настоящее – существует вечно.
Дуализм сущего
Двойственность мира, его «полярность» – абсолютна во всём. «Полярность», как необходимый и вездесущий «динамический нонсенс», своего рода «коллапс противостояния». Вне этого «коллапса», нет ничего. «Сущее» не существует без внутренней войны, без внутреннего сопротивления, без внутреннего напряжения. Единство противоположностей, противоборство, как необходимый залог всякой действительности, и всякого существования вообще. Всякая вещь феноменального мира для нас, оказывается существующей, только если в ней существуют достойные противоборствующие силы. Где внутренняя война, не останавливается ни на секунду. Без равных соперников внутри, – не существует «Целого».
Условно говоря, наше тело разделено, как физически, так и метафизически, на два непримиримых лагеря. Наш мозг анатомически разделён на две половины. И потому наше мировоззрение, наша ментальность, наше грубое и тонкое разумение, вся наша психофизика, так же делится на два лагеря. И весь воспринимаемый нами мир в целом, и каждая его деталь, всегда имеет две равнозначные стороны.
«Два берега разных,
У всякой реки…»
Вы говорите, что война – не естественна? Что мир стремится к миру? Что война – это фатальное нарушение природы? Мир может, и должен существовать без войны? Как же силён в вас инстинкт самосохранения, что вы не хотите видеть очевидное. Если даже сущее, как таковое, не могло бы существовать в действительности, без внутреннего напряжения, без абсолютно необходимого креатива войны в себе. Наша психофизика, есть самое явное, а значит самое наглядное явление, подтверждающее выше изложенный тезис. Двойственность нашей натуры, – с одной стороны «животные инстинкты», – с другой «разум», с его «моральным апологетом естественности». Двойственность нашего разумения в целом, – с одной стороны «интуитивное», с другой «рациональное». Раздвоенность более мелких «ганглий» разумения и воззрения. Это можно продолжать бесконечно. И эта сущностная внутренняя раздвоенность нашего органоида, отражается на внешнем мире, налагая на всё и вся печать раздвоенности и непримиримости сторон. Всё наше мышление прорастает этими антиномиями. Эмпирические, созерцательные, императивные, и категорические конструкции нашего мышления, всегда содержат два противоположения в себе. Как я отмечал выше, как только мы что-то воспринимаем, в нём тут же появляется противоречие, вещь тут же начинает делиться. А главное всё, что попадает в наше поле зрения, все, на чём мы концентрируем своё внимание, всё, что мы можем идентифицировать как объект познания, как на пути прогрессивного исследования, так и на пути регрессивного, – делиться, – до бесконечности. Как делится в нашем разуме пространство, (сзади и спереди, слева и справа, сверху и снизу), как делится время, (прошлое и будущее), так и всякие субстанции, порождаемые синтезом пространственно-временного континуума, непременно делятся на две части, словно отражаясь в наших, поставленных под разными углами, зеркалах осознанности. А всякое «разделённое» тут же вступает в конфликт, – в противоречие, которого не было, пока мы не разорвали мир на две части. И по большому счёту, дело здесь не в самом мире, но в «системе зеркал» нашего сознания. Мир сам в себе – неделим. Ибо его самого в себе, как некой данности – не существует. Его суть – неопределённость и нейтральность. В нём, самом по себе, – нет никакой действительности, а значит, нет и никакой существенности. Мир таков, каким мы его представляем. И в своей самой сокровенной сути, где-то явно, где-то латентно или завуалировано, но он всегда воинственен именно потому, что воинственно наше существо, наш органоид, выстраивающий внешний мир в соответствии своим возможностям, адекватно своей сакральной природе. И фатальная и необходимая суть «сущего» – противостояние во всех, без исключения плоскостях, на всех без исключения уровнях, есть отражённая и воплощённая в реальную действительность парадигма нашей внутренней парадоксальной существенности.
И даже мораль как таковая, выступающая всегда против войны, возникла в результате раздвоения нашей внутренней сути на два достойных друг друга, противника. И у каждой из раздвоенных частей, мораль – своя. И эта неоднозначность морали, проецируется вовне, на всю внешнюю эмпирическую реальность. И так же как наша внутренняя мораль всегда на стороне одного из противников нашей раздвоенной души, так и своя мораль у каждой из противоборствующих армий, идущая, как правило, вразрез с моралью противника. При желании, оправдать можно почти любые действия, как и придать ореол благородности почти чему угодно.
Всякая «Сила» нашего мира, созревшая и набравшая в себя достаточный потенциал, неминуемо станет искать себе врага во вне, параллельно раздваиваясь внутри себя, создавая так же внутреннего врага. В противном случае у неё не будет мотивов и оснований, сохранятся как «Сила». «Сила», для того, чтобы ей существовать, и уж тем более расти, необходимо должна чем-то мотивироваться, – должна существовать необходимость, для её существования.
В нашем мире бесконечно много вещей перестаёт быть «сущностью», даже не начав свой путь. Мы не в состоянии их идентифицировать, и, конечно же, просто не замечаем. Мы можем их лишь подразумевать гипотетически. Мы не в состоянии их заметить, ибо мы воспринимаем только те вещи, которые достойны к существованию в нашей действительности. Те, в которых с самого их начала, присутствует борьба. Ведь наш разум, имея в себе аналогичный внутренний порядок, ту же генетику внутреннего противостояния, соответственно и замечать способен, только подобные ему вещи. «Форма», не содержащая в себе противостояния, не будет иметь силы для существования, вообще. Да она собственно, и формой то стать – не может. Представьте себе существование вещи без внутреннего противоборства. За счёт чего она могла бы существовать? Какова могла бы быть причина для существования такой вещи? В чём могла бы зиждется мотивация для её бытия? «Самодостаточность» подразумевает внутреннее сопротивление, – некое напряжение сил внутри субстанции. Не имеющий такового, исчезнет как «форма» из нашего поля зрения, из нашей действительности. Субстанция, не сформировавшая в себе внутренний паритет сил, растворяется в безвременье и превращается для нашего воззрения в пустоту.
Трансформации материального.
Если попытаться сделать нечто абсурдное и невероятное, а именно абстрагироваться насколько это возможно от парадигмы иерархичности природы, и посмотреть на мир взглядом самого мира, то в нём останутся только «Грубое» и «Тонкое». Где «грубое» нисколько не важнее «тонкого», как и «тонкое» нисколько не главнее «грубого». И где у каждого своя независимая плоскость существования, со своими недостатками по отношению к противнику, и своими преимуществами по отношению к нему же, но всегда лишь с точки зрения оценивающего и заинтересованного в категориях, наблюдателя. Ведь всё, что мы наблюдаем во вне, в природе и мире, всё это состояние одной и той же материи, – энергии, сцепленной в различных формах пребывания. И «тонкость», (с соответствующей этой тонкости, агрессивности), и «грубость», (с соответствующей этой грубости, инертности), вопрос лишь формы сцепления, но никак не сущности, и всегда только лишь по отношению к нам, наблюдателям.