Дежурный ангел
Шрифт:
– Я, дядя Саша, на воду пришёл посмотреть, - доложил Андрейка.
– Ангелы волнуются.
– Вода в порядке, - в свою очередь доложил Александр Семёнович, - всё пока в норме, бояться нечего.
– А я не боюсь, - успокоил его мальчик, - это Ангелы волнуются.
– Ну так скажи им, чтобы не волновались. Мы свою службу знаем.
– И всё равно, вон и ваш Ангел волнуется, - Андрейка кивнул куда-то за спину спасателя, отчего тот невольно обернулся.
– Гм-м...
– Александр Семёнович знал об Андрейке, как и всё село, потому ругаться на увиденную за спиной пустоту не стал.
– Ну ничего... Ничего...
Между тем к обеду в доме Комковых собралось уже полсела. Головастый «уазик» привез с катера водку, шампанское и деликатесы мешками. Во главе стола сидел Василий Иванович Комков-отец - тщедушный, небольшого роста старик, которому было за семьдесят. Мать суетилась, подавая закуски. Разговор уже давно, как это водится в пьяных компаниях, сбился с общей темы, с общего ритма, стоял гулкий, притупляющий движение любой мысли галдёж, в котором можно было угадать всё: от предсказаний погоды до внешней политики. И только время от времени Василий Иванович неожиданно громким тенором перекрикивал общий гвалт, поднимая рюмку со «смирновкой», чтобы напомнить землякам:
– А посмотрите, какой у меня сын! Во как поднялся! Сам! Во как работать надо! Это вам не чебаками торговать! Шесть магазинов у ево!
– Семь, батя, и кафе ещё, - поправлял Пётр Васильевич, сидевший по правому плечу, - ещё вот завод с Али покупаем. Будем консервы делать.
– Да! А вот напарник моего сына - Али, прошу любить и жаловать!
– указывал Комков-старший на горбоносого кавказца, который при этом почтительно вставал и чокался краем своей рюмки под низ рюмки старика, оказывая тем самым ему почтение.
– Вот у них дружба! Они всё и всем продают, а друг друга - нет! Во как дружить надо! Так выпьем за то, чтобы все мы так жили!
– провозглашал Василий Иванович, после чего над столом рассыпался нестройный бокало-рюмочный звон и снова начинался гвалт.
Гостей не удалось выпроводить до позднего вечера. Многие, собственно, уже спали, уткнувшись в стол или прямо на холодной земле у крыльца, куда вышли на перекур, поэтому Петр Васильевич, Али и девицы просто удалились в протопленную заранее баню, оставив командовать застольем Василия Ивановича, который и сам уже периодически клевал, пытался в очередной раз произнести главный тост, но путался в количестве магазинов, кафе и заводов. Следует заметить, что местная ферма, на которой работала Алевтина Сергеевна, принадлежала Василию Ивановичу, любезно выкупленная специально для отца заботливым сыном. И с реализацией молочной продукции сын оказывал отцу в городе посильную помощь. Домашней сметаной с успехом торговали на рынке земляки Али, имея от этого солидный процент. Кроме того, каждое утро проходил через село на выпас табун лошадей. Это было увлечение Василия Ивановича, и хоть Петр Васильевич считал его бестолковым и дохода не приносящим, отцу претензий не высказывал. Поговаривали также, что Комковы позарились купить брусничные угодья, от которых питалось всё село. Но пока это были только разговоры. Вообще, Комковых за их торговую жилку и успешность недолюбливали, но всякий раз, когда проводились подобные застолья, к ним собиралось полсела. Рыбаки даже не выходили на реку. И не оттого, что можно было упиться дармовой и к тому же хорошей водкой, а потому что другого повода и места собраться у сельчан не было. Разместив в храме клуб во времена перестройки, довели его до полного разрушения, завершившегося тем самым падением колокольни внутрь обветшавшего здания. Администрация же находилась в обычной избе с вывеской в центре посёлка, крышу которой венчал застиранный дождями и размахрённый ветрами триколор. Женщины ещё могли собраться потолковать в магазине у Гасифа или хоть у его же ларька, если позволяла погода. Комков свои магазины в селе закрыл из-за незначительной прибыли. Намного выгоднее было скупать у земляков рыбу.
Выгнав добрым паром и нырянием в искусственный пруд часть хмеля, комковская компания обрела способность к дальнейшему передвижению и желание новых развлечений.
Наступило время обещанной рыбалки. Пётр Васильевич потянул гостей на берег, за ними увязалась пара местных рыбаков, пытался подняться из-за стола участковый, что был одноклассником Петра, но не смог. «Смирновка» так надавила на майорские погоны, что он лишь поднял голову, промычал нечто несвязное об общественном порядке и тут же уснул, отвалившись к стене.
На реке было темно и сыро, пустое чёрное небо давило из себя стылую морось.
– Щас мы это поправим, - оценил окружающую обстановку Пётр Комков.
Через пару минут нежно заурчал импортный мотор, и с катера вдоль Тосьвы ударили два мощных прожектора.
– На провяз будем али на удочки, ради потехи?
– поинтересовались нетрезвые, но профессиональные гатовские рыбаки.
– У меня тут такие удочки!
– гордо крякнул Комков, вытягивая на борт тяжёлый зелёный ящик.
Откинул стальные щеколды-замки и открыл ящик, предоставляя на обзор компании содержимое в виде боевых гранат. Овальные обтекаемые зелёные корпуса лежали один к одному в опилках с уже вложенными запалами.
– РГД-5!
– радостно пояснил Пётр Васильевич.
– Рыба клюёт оптом и кверху пузом. Пара штук - и уха вёдрами! Мне тут один зампотыл задолжал, так вот рассчитался.
При виде грозного оружия даже внешне хладнокровный и подчёркнуто храбрый Али заволновался:
– Петя, а что скажет участковый? Всё село переполошится.
– А чё он скажет? Ничё он не скажет, он со мной за одной партой сидел. Подарю ему парочку для оперативной работы, этим и обойдётся. Я не понял, вы что - на измене? Испугались, что ли?
– Петр Васильевич с прищуром смотрел на рыбаков, которые явно не одобряли подобного браконьерства.
– Короче, - решил за всех Комков, - кинем парочку с дамбы, соберём рыбку, разведём костерок. Всё будет пучком. Я в армии знаете сколько гранат швырнул? Я - первый гренадёр на деревне, - вспомнил нужную боевую единицу коммерсант.
– А, ну если ти такой боевой, Петя, то давай, швиряй свои РГД, только подальше. А то осколки, понимаешь. Дэвушки бояться.
– Но потом уже прежним гордецом повернулся к притихшим красавицам: - Дэвушки, сейчас Петя будет делать маленький бух, а потом мы будем делать большую уху. Петя, стэрлядь вспиливёт?
– Вспиливёт, - передразнил-пообещал Комков.
– Осколки недалеко летят, потому что граната наступательная, специально для дураков сделана, которые бросать не умеют.
– А тогда бросай хоть водородную бомбу, - разрешил Али.
– Я Лизу и Олю отведу чуть подальше. Дэвышек надо нэжно берэчь. Понимаешь, Петя?
– Да полезайте в катер, рыбу-то потом собирать надо. Там у меня сачки специально приготовлены. Так что объявляем рыбе войну. Рыба, выходи!
– Осторожнее только, Петруха, - косились на гранаты рыбаки.
– Да не ссыте в реку, мужики, - успокоил их Комков, выходя с двумя гранатами на край дамбы, при этом на глазах у немногочисленной, но изумленной публики он браво выдернул кольца-чеки зубами, приведя гранаты в боевое положение.
С криком «ловись, рыбка, большая и малая» Петр Комков швырнул гранаты в реку. Сначала только два всплеска были ответом на атаку Петра Васильевича. Но через три-четыре секунды со дна поднялись два водяных столба, сопровождаемые гулкими взрывами. Пётр Васильевич даже не пригнулся, победно рассматривая в свете прожекторов всплывающий улов. По мере того как кверху брюхом всплывала рыба, лицо его принимало неудовлетворённый вид. Одна крупная щука, несколько язей, может, один-два муксуна и несметное количество мелочёвки, включая мелкую стерлядь, что в народе метко называют «гвоздями».