Дежурный ангел
Шрифт:
– Н-не-е-е, - потянул Комков, - так не пойдёт. Это чё - улов? Щ-щас, ребята, мы это дело поправим.
Он снова спустился на катер, порылся в заветном ящике, глубоко запуская руку в опилки, и достал со дна огромную, похожую на стекавшую с ручки каплю гранату.
– Вот! РПГ-6! Раритет! Во время войны такими немецкие «тигры» подбивали. Так что не то что рыбу, железное зверьё ловить можно. Берёт броню в сто двадцать миллиметров. Щас мы всю нельму со дна подымем!
– Петя, а атомная бомба у тебя тоже в этом ящике?
– спросил Али.
– Пока нет, веду переговоры с «Росвооружением», - то ли пошутил, то ли всерьёз ответил Комков.
– Петя, осторожнее, такая бандура!
– попросила Лиза, всматриваясь во внушительную РПГ-6.
– Не дрейфь, девочка, я Герой Советского Союза по метанию гранат. Щ-щас,
Он снова вышел на край дамбы. Там он вытащил предохранительный шплинт и попытался было размахнуться во всё плечо. Когда рука Комкова проходила апогей, кисть предательски дрогнула, и граната полетела на дамбу. В долю секунды, не раздумывая, незадачливый коммерсант нырнул в холодную сентябрьскую воду, и почти сразу последовал оглушительный взрыв, который поднял в ночное небо кусок дамбы, превратив его в песочные брызги. От взрыва подпрыгнул на волнах комковский катер, девушки упали на палубу, зажимая в ужасе уши. В скачущем луче прожектора лицом вниз всплыло, покачиваясь, тело Петра Васильевича. Али кинулся к рычагам управления, чтобы подогнать катер ближе и вытащить друга. Тосьва уверенно влилась грязной волной в огромную воронку, только маленький перешеек отделял её от шага в село. Перешеек этот таял на глазах...
5
После первого взрыва Андрейку прямо-таки подкинуло на кровати. Он побежал в другую комнату и начал тормошить мать, на ходу натягивая спортивные штаны.
– Мама! Мама! Буди всех! Сейчас всё потопит, всех зальёт! Буди, мама! Пусть все на чердаки лезут. Вода, мама, большие Ангелы уже здесь...
Алевтина Сергеевна после случая с колокольней ничего спрашивать не стала, только вскрикнула один раз, прижимая руку к сердцу, и бросилась к одежде. Андрейка, уже одетый, выскочил на крыльцо, она следом.
– Ты куда, сынок?
– голос проваливался, словно не хватало дыхания.
– Я на реку, не бойся, я немного удержу воду... Недолго, мама. Пусть дядя Саша зовёт на помощь своих дяденек.
Как раз в это время ухнул самый большой взрыв, так, что в домах с незакрытыми ставнями вздрогнули стекла. Залились, переходя на одичалый вой, собаки. Кое-где люди сами вышли во дворы, тревожно прислушиваясь сквозь морось к недалёкой реке.
Алевтина Сергеевна кинулась было за сыном. Ну куда такого малыша одного отпускать?! Потом вдруг вспомнила: года два назад ещё не говоривший Андрейка, когда они шли из магазина, вдруг потянул её за руку на другую сторону улицы. Там не было деревянного тротуара, и Алевтина попыталась сопротивляться, мол, чего Андрюша балуешь, не надо нам туда. Но он продолжал тянуть с такой силой и таким отчаяньем в глазах, что сердце дрогнуло, и невольно потянулась за ним. Только отошли в сторону, как из-за поворота выскочил «Газ-53» - молоковоз - и на полной скорости врезался в забор, как раз в том месте, где они только что стояли. Дверца машины открылась, оттуда выпал на разломанный тротуар «в зюзю» пьяный водитель Пашка Водопьянов, чтобы, достигнув земли, тут же и уснуть мертвецким сном. Задави он мать с сыном, даже и не понял бы, что совершил смертный грех. У Алевтины добавилось седых волос, Андрюшка же уже через минуту зашагал дальше как ни в чём не бывало.
Вспомнив этот случай, Алевтина через материнский страх уверилась, что её пятилеток-сынок в чём-то мудрее многих взрослых и надо делать именно то, что он сказал. И побежала вдоль улицы, стуча в окна и крича: дамбу прорвало, все на крыши! Где не верили, там срабатывало, как выстрел: «Андрейка сказал!»
Первым увидел это Александр Семёнович. Увидел и остолбенел, хоть заранее принял уже добрый десяток решений на подобный случай. То, как Али втаскивал на борт катера тело контуженного Комкова, он не замечал, а вот как хлынувшая в пробоину в дамбе Тосьва остановилась у ног маленького мальчика - видел. И «поражённый» застыл в нелепом положении бегущего человека.
Андрейка стоял, раскинув руки так, будто держал за руки с обеих сторон двух взрослых. Вал воды, только что смывший тонкий перешеек, как верный пёс замер у самых ног малыша, только лизнув его смешные старые кеды.
В селе между тем будил друг друга народ. Пронесся по центральной улице выпущенный очнувшимся Василием Ивановичем табун, поднял похмельную голову участковый и ринулся вслед за Алевтиной поднимать людей. Кое-кто из рыбаков, наперекор
Окаменевшие от чудного небывалого видения фигуры на берегу медленно, но начали двигаться, переваливаясь через борта лодок и катеров. Так же медленно под Андрейку подтекала Тосьва. Именно подтекала, ибо он оставался стоять, недвижим, поднимаясь вместе с уровнем и над уровнем воды. Вот уже остались видны только макушки негустого ивняка, томившегося без воды по ту сторону дамбы, - теперь напьётся; уже Алевтина и участковый оказались в катере спасателя, вместе с Александром Семёновичем, который пытался завести мотор и одновременно расшевелить служебную рацию, что шуршала мёртвым эфиром; уже бултыхали вёслами рыбаки, и Али с ужасом и уважением смотрел на Андрейку, шепча свои мусульманские молитвы, а малыш всё стоял, теперь уже на поверхности бегущей под ним реки, раскинув руки. Казалось, шагни он, и помутневшая от поглощённой земли Тосьва проглотит его, как только что на глазах у всех проглотила брошенный на лугу трактор «Беларусь», но мальчик шагнул, и ничего не произошло. Он шёл по воде. Повернулся спиной к напиравшему потоку и спокойно шёл в сторону дома...
Тосьва грязной волной прошлась по улицам села, уровнявшись с верхней частью оконных рам, и сама себе потянула руку за поворот через заливные луга. Народ на чердаках облегчённо вздохнул: дальше не поднимется. Всё-таки осень - не весна.
С одной стороны Андрейку держал за руку Архангел Уриил, в другой руке Архангела полыхал негаснущий огонь, с другой - Архангел Салафиил. И парил над всей троицей Архангел Рафаил. Никто не видел сии мощные Божии Силы, для всех смертных малыш просто шёл по воде. Тем более никто не замечал Ангела Хранителя, что почтительно отступил в сторону перед столь высшими Силами. Некоторым, правда, казалось, что малыш о чём-то с кем-то разговаривает. Но чего ещё ожидать от блаженного? Да и в первый ли раз Андрейка шёл, разговаривая сам с собой... Разница лишь в том, что теперь он шёл по воде.
– Ты видел то, чего никто не видел. Теперь ты можешь открыть себе знания через книги. Открыть и без боязни читать любую, - говорил Андрюше Архангел Уриил.
– Читать книги святые, те, которые славят Бога, - учил Салафиил.
– Но ведь мне всего пять лет?
– напоминал Андрейка.
– Не люди ведают сроки, - вещал сверху Рафаил.
– Теперь ты не будешь бояться людей, - продолжил Архангел-целитель и коснулся Андрейкиного плеча пером, что держал в руке.
В хмуром мареве наступающего рассвета появился оранжевый вертолёт МЧС, с которого ушлый журналист пытался снимать жуткое и удивительное зрелище - мальчика, идущего по несущемуся вдоль села потоку. Но в самый неподходящий момент у журналиста заклинило камеру, и он только беспомощно тыкал пальцем в сторону дивного зрелища, которое теперь не принесёт ему известности и положенных дивидендов, пока его не оттолкнули от дверного проёма хмурые спасатели: «Не мешай работать...»
Андрейка вошёл в свой дом и первым делом бережно собрал в красном углу иконы - вода к ним не поднялась, хоть стояла почти под потолком, - вытащил намокшую Библию, доставшуюся матери ещё от бабушки, изданную до революции, и только потом поднялся на чердак.
Катер Александра Семёновича подрулил к дому Алевтины, причалив к крыше. Алевтина юркнула в достаточно большое слуховое окно и обняла Андрейку, который сидел над раскрытой книгой.
– Что же теперь с селом будет?
– всплакнула мать.