Ди-джей 2
Шрифт:
— А ещё, на букву «П», я люблю больше всего на Свете: Персики, помидоры, пирожные, пряники, печенье, пироги, пахлаву, пастилу, мороженое «Пломбир».
— Вовчик, постой, не части, — задняя крышка телевизора была прикручена последними винтиками. — Ты уже упоминал мороженое, когда перечислял еду на букву «М». Так, что второй раз не считается.
— Почему, не считается — всё считается. «Пломбир» — моё любимое мороженое. Знаешь, сколько я его могу съесть зараз, если бабушка не остановит? Знаешь? Порций, сто! А может и больше.
— Мороженое уже было, —
— Ладно, тогда, я люблю ещё: Пампушки, пельмени, пудинг, паштет, повидло, пышки, плюшки, плов, печисто, пиццу, пюре, пасху, простоквашу, потапцы…
— А это ещё, что такое? — переспросили, протягивая руку вниз и нажимая что-то под столом. Экран «телевизора» быстро моргнул, засветился синим цветом. Побежали строчки. Заморгали картинки. Пошла загрузка операционной системы.
— Максим? — мальчишка увидел свечение экрана и возникшее изображение. — А ты научишь меня так классно разбирать телевизоры?
— Разбирать, «классно», научу.
— А собирать?
— А собирать — научат в институте, лет через десять — если захочешь. Так, что такое потапцы?
— Это, те же гренки. Только называются по-другому.
— Владимир, ты опять мухлюешь. Гренки уже были на букву «Г».
— Я не говорил гренки.
— Говорил.
— Нет, не говорил.
— Говорил-говорил. Ты что думаешь, у тебя одного память хорошая? Я всё слышу и помню!
В очередной раз, не смотря на табличку «Не отвлекать — идёт творческий поиск!» в комнату без стука зашёл Валерий Смирнов. Обиженно прошаркав ногами, он смачно плюхнулся на стул.
— Валера, что случилось? — Макс не ожидал увидеть расстроенного друга. — Что за печаль — тоска в глазах? Почему грустный?
— А отчего веселиться?
— Хотя бы оттого, что ещё вчера твоё имя впервые появилась на театральных афишах, а уже завтра твой волшебный голос дебютирует в театральной постановке. Мы вот с Владимиром, считаем, что песню в твоём исполнении ждёт небывалый успех. Собираемся даже пойти на спектакль. Посидеть, поаплодировать твоему негранёному таланту.
— Какой голос? Какой успех? О чём вы говорите? Я только, что с комсомольского собрания. Всё плохо — вообще всё — хуже некуда: Первый секретарь в отпуске. Вместо него собрание вела Соломахина. Настроила всех против меня. Не может простить, что не пригласил на дискотеку. Заладила: У тебя нет комсомольской сознательности — ты думаешь только о себе — тебе наплевать на товарищей. Смирнов — ты эгоист и себялюб! Короче, в качестве перевоспитания, выдали нам поручение — принять участие в городском конкурсе посвященной годовщине борьбы наших летчиков с диктатором Франко. Через неделю надо подготовить и исполнить на испанском языке две песни. На испанском!!!
— Не понял? — Макс заворчал недовольно. — А почему не на французском, немецком или китайском?
— Потому, что гражданская война, в тот год, слава богу,
Путешественник во времени поморщился. В голове сложились строки…
«Да, не было печали — вступили в комсомол…
Петь надо на испанском — хорошенький прикол.».
— Слушай, Вовчик? — в кудрявой голове Смирнова сквозь трясину безумных идей пробилась внезапная догадка. — А ты случайно не слышал испанских песен? Ну, там, какую-нибудь «Качучу» или «Пасодобль», али ещё чего…
— Не-а, — произнес мальчуган. — Из таких непонятных названий, я слышал только «Марсельезу». Но она на французском.
— И звучала примерно так, — парнишка тут же затарахтел гимн Франции под музыкальное сопровождение смутно похожее на вторую производную от песни «Во саду ли в огороде».
Алон зан фан дё ля патрийё
Лё жур дё глуар-этариве-е
Контр ну дё ля тиранийё
Летандар сан глян тэлёве-е…
— Слушайте, мужики! — Валерка попытался сформировать оригинальное предложение. — А может быть… мы эту Марсельезу переведём и споём на испанском?
— Как это? — Вовчик престал жевать яблоко, широко открыв рот от удивления.
— Точняк — идея-то шикарная: У бабы Лены дочка пять лет учила испанский язык в институте. Она про неё постоянно хвастает: Вот, Аришка, умница — разумница, отличница, красавица — раскрасавица не то, что ты! Она может поехать в Испанию, и жить там сколько хочешь, без переводчика!
— …А? Парни? Как предложение? Попросим — переведёт. А мы — споём. Думаю, за неделю управимся.
— Хотя нет, — Валерка возразил сам себе. — По условиям конкурса тематика песен должна быть «О любви». А «Марсельеза» на любовь не тянет… никак.
9
Невысокий полный человек захлопал в ладоши. Решительно подошёл к самому барьеру сцены. На «художнике» театральных подмостков был костюм тёмно-шоколадного цвета. Левая рука в брючном кармане перебирала звякающие монетки. Один конец пестрого шарфа переброшен на спину, другой кистями на грудь.
— Товарищи, соберёмся. Прогоним финальную часть ещё раз.
— …Напомню: Влюбленная девушка бросается в объятия зачарованного принца. Он нежно берёт её на руки и в ритме танца, под музыку, кружит по сцене. Спасенная в знак благодарности страстно обнимает и целует возлюбленного. Все рады. Все выселятся, танцуют и поют. Всё просто, понятно. И-и-и, начали…
У длинного, похожего на черенок лопаты, принца лицо было красное, потное. Это была уже двенадцатая попытка. Героиня попалась ему дородная, крутоплечая, с живым весом около восьмидесяти килограмм. Руки счастливого «влюблённого» дрожали от возбуждения. Липкий пот предательски струился по спине.