Диагностика убийства
Шрифт:
– Трагедия?
– Семья Агарвала, включая его самого, погибла в пожаре.
– Боже мой…
– Никто не поверил в версию о несчастном случае, хотя комиссар полиции Агры, еще один братишка Каматх, упорно на ней настаивал. Правда, не было обнаружено и следов поджога, хотя, думаю, полицейские не слишком-то усердствовали. Дело замяли, но осадок, как говорится, остался, и Имран Каматх испугался за свое место. Он планирует получить министерский портфель, и эта перспектива весьма вероятна, так как Каматх, как ни странно, личность весьма популярная, и, конечно же, популярность эта подкреплена деньгами
– Сдается мне, мало кто из населения может позволить себе такое «оздоровление»! – заметила я.
– И все же идея показалась городскому правительству привлекательной. Правда, оно выдвинуло ряд требований, одним из которых была помощь в переоборудовании тех мастерских, что планируется оставить, а также в расселении трущоб, находящихся непосредственно на месте строительства. Вашему отцу пришлось подписать обязательство, что он вложит деньги в благоустройство района после его зачистки и поучаствует в покупке жилья для тех, кому придется съехать. Это, как полагали, успокоит общественное мнение и заткнет рот журналистам. Пратапа поддержали звезды Болливуда, а вы не представляете себе, каким они пользуются влиянием в этой стране! Он лечил многих киноартистов, и это в конце концов сыграло свою роль.
– Как думаете, Каматх мог хотеть отомстить? – задумчиво спросила я.
– Трудно сказать. Учитывая темное прошлое Маноджа… Именно благодаря его деньгам Имран получил свой пост, как правда и то, что все тот же Манодж купил младшему брату место главного комиссара полиции. Но дело не только в мести.
– Вы сейчас о чем? – насторожилась я.
– В последнее время ваш отец испытывал давление со стороны средств массовой информации – никогда еще о семье Варма не говорили так много и так плохо!
– Но почему?
– Думаю, постарались Каматхи: они делали все, чтобы дискредитировать Пратапа, выискивали любую возможность повалять его имя в грязи. Пратапа стали обвинять в том, что он не выполняет требования, выдвинутые городским правительством.
– А отец в самом деле ничего не сделал из того, что обещал?
– Признаться, мне об этом не известно, – вздохнул Милинд. – Я ведь в основном занимался проблемами медицины и персонала, а политика и коммерция были прерогативой Пратапа.
– Что изменила бы смерть отца – Каматхи могли бы снова рассчитывать на землю?
– Возможно, с течением времени история с Агарвалом забылась бы, и, с учетом такого большого количества событий, они могли бы попытаться… На самом деле к Аните уже обращались с предложением о продаже недостроенной клиники.
– Серьезно?
– Значит, она вам не сказала?
Милинд выглядел озадаченным.
– Ну, возможно, Анита не сочла это важным, так как у нее все равно не было полномочий заниматься такими делами? – предположил он. –
– Вам так много известно, Милинд, так почему же вы ничего не предприняли? Вы были другом папы, его первым помощником…
– Даже если предположить, что я решил бы что-то предпринять – куда я мог бы обратиться? – прервал меня он. – Полиция исключается, остаются журналисты…
Может, я покажусь вам трусом, Индира, но мне дорога моя жизнь. Я пытался выяснить, как продвигается расследование, вытащить Санджая – и чего добился?
– Я все-таки не понимаю, почему именно его сочли главным подозреваемым!
– Санджая взяли не просто так. До этого несколько месяцев в газетах о нем писали всякую чушь – что он якобы пьяница, наркоман и бездельник, тратящий отцовские деньги. Раскопали информацию о жизни Санджая в Лондоне, наврали с три короба! А позже всплыла та ссора в день убийства Пратапа. Полицейские допросили всех работников клиники, где произошла трагедия, и всплыли факты о том, что Санджай и Пратап вообще не ладили. Так вот Санджай и стал подозреваемым номер один. Полиция обыскала его комнату и нашла пистолет, из которого стреляли в вашего отца!
– А по-вашему, мой брат мог… – начала я, но Милинд возмущенно прервал меня:
– Разумеется, нет! Я знаю Санджая с детства, и он никогда не сделал бы ничего подобного! Ну да, его образ жизни в Лондоне не отличался целомудрием, но ведь он очень молод.
– Видите, – сказала я, – просто необходимо вызволить Санджая из-за решетки, а то, того и гляди, состоится суд, и его упекут пожизненно, а то и казнят!
– Не стоит вам лезть в это дело, Индира, – сказал Милинд, качая головой. – Если в убийстве Пратапа действительно замешаны Каматхи, то они – слишком крупные фигуры, чтобы тягаться с ними. За их спинами стоят очень серьезные силы, и как бы вас саму не перемололи в этих жерновах денег и большой политики!
– Вы предлагаете мне забыть о том, что отец был убит? – с вызовом спросила я.
– Нет, я лишь пытаюсь предостеречь вас от поспешных действий. Во всяком случае, прошу вас, не предпринимайте ничего, не посоветовавшись со мной. Это чужая для вас страна, вы не знаете, кому можно доверять… В общем, обещайте, что скажете мне, если решитесь на какие-то действия, хорошо?
Я пообещала: союзники мне необходимы, и чем дальше, тем больше я приходила к выводу, что расследование смерти отца, похоже, по-настоящему нужно только мне и, разумеется, Санджаю, который все еще остается в тюрьме.
– Вот, здесь все, – сказал Арджун Баджпаи, кладя на стол увесистую стопку пластиковых папок. – Документы на собственность, включая клиники и другую недвижимость, а также договоры с поставщиками медицинской и косметической продукции, контракты на рекламу в СМИ и так далее.
Я пролистала несколько верхних папок.
– Все в трех экземплярах – на хинди, урду и английском, – пояснил Кишан Баджпаи, очевидно, заметив выражение отчаяния на моем лице.
Это мне ничем не поможет, подумала я: в юридических тонкостях я не разбираюсь, законов местных не знаю, и даже на родном языке мне все равно понадобился бы опытный специалист! Но вслух я спросила: