Диагностика убийства
Шрифт:
Мы с Рани аккуратно поддержали Ноа, пока он садился – так и в самом деле было легче вытаскивать пулю, но вот ему придется несладко.
– Как ты? – спросила я.
– Просто класс! – жизнерадостно ответил швейцарец. Значит, морфий уже действует.
– Только не улетай совсем! – предупредила я.
– Доза для этого недостаточна… Ну, с богом, – пробормотал Ноа, беря мокрое полотенце и здоровой рукой скручивая его в жгут. Затем он прикусил его зубами и кивнул нам с Рани. Я понимала, что должна действовать как можно быстрее: долго он не выдержит.
Рани подержала щипцы над пламенем керосиновой лампы, и я, стараясь унять дрожь в руках, взяла их и, раздвинув края раны на плече, погрузила внутрь. Только глухие хрипы, вырывающиеся из горла Ноа, свидетельствовали о том, что он ощущает каждое мое движение в ране: доза морфия была недостаточно большой, чтобы полностью лишить его чувствительности. К счастью, мне довольно быстро удалось обнаружить пулю и вытащить ее – Рани при этом издала победный клич, хоть и стояла с бледным лицом, и я побаивалась, что она может потерять сознание.
– Вот она! – Я радостно поднесла пулю к глазам Ноа. Он выплюнул жгут и прохрипел:
– Отлично! Теперь обработай водкой, но так, чтобы не попало внутрь…
– Ладно, уж это-то я знаю! – проворчала я. Мне стало гораздо легче, когда самое трудное миновало, и я ощутила прилив энергии. Очень вовремя, так как голова Ноа вдруг упала на грудь, и Рани едва успела его подхватить и нежно опустить на тахту. Женщина испуганно посмотрела на меня.
– Все в порядке, – сказала я, подкрепляя свои слова жестами, зная, что Рани не понимает по-английски. – Он просто без сознания.
Давящие повязки мы наложили вместе. Я задумалась над тем, что делать дальше. То, что Ноа потерял сознание, было нам на руку – так, по крайней мере, он не чувствовал боли. Однако скоро он придет в себя, и тогда ему понадобится повторная доза морфия. Поэтому я снова взялась за приготовление раствора, обратив внимание на то, что руки больше не дрожат. Накрыв Ноа стареньким пледом, я вышла на воздух. Там я обнаружила телохранителей, обоих мальчишек и еще одного человека, в котором тут же узнала фотографа Самира.
– Здравствуйте, шримати Индира! – поздоровался он. – Как там наш доктор?
– Более или менее. Как вы-то здесь оказались?
– Я живу в соседнем доме, – он кивнул на такую же, как у Рани, хижину, стоящую всего в нескольких метрах. – Увидел, что по улице несется Ракеш, а за ним гонится этот, – он указал на Сидху, невозмутимо сидящего на корточках рядом с Рану и Лалом. – Думал, бандиты Бабур-хана пожаловали, как два дня назад…
– Погодите, люди Бабур-хана приходили? – перебила я фотографа. – Зачем?
– Ну, во-первых, предупредили, что со дня на день подгонят экскаваторы и выкинут нас вон, а во-вторых… Разве доктор вам ничего не рассказывал?
– А что он должен был мне рассказать?
– Тогда и я не буду говорить, – упрямо поджал губы Самир.
– Нет уж, Самир: сказали «а», так заканчивайте: уверена, Ноа рассказал бы мне, если бы успел: нас прервали в самый ответственный момент, сообщив, что клинику громят.
– Ну, позавчера спалили еще несколько домов… Мы все тушили, как могли, и я руку повредил, – он потряс передо мной забинтованной кистью. – Пришел в больницу – руки ведь меня кормят! Ноа с Трейс меня как раз осматривали, когда ворвались двое парней Бабур-хана. Они меня выгнали, чтобы я не слышал, о чем они говорят, но звукоизоляция там никуда не годится, и я уловил обрывки разговора. Правда, я так и не понял, о чем речь, но Ноа был страшно зол: он кричал и ругался, а потом распахнул дверь, и те два мужика буквально вылетели вон!
– Так о чем они говорили-то?
– Мне было неудобно спросить у Ноа, но я выждал момент и поинтересовался у Трейс. Она сначала не хотела отвечать, но затем все-таки объяснила, что эти люди хотели, чтобы Ноа оказал Бабур-хану услугу в обмен на их охрану.
– Охрану?! Они называют свои ежемесячные поборы охраной?! – взорвалась я.
– Рэкет кормит Бабур-хана не хуже, чем наркотики и проституция, – пожал плечами Самир. Судя по всему, он считал такое положение в порядке вещей.
– Вы сказали, они просили об услуге?
– Я сказал «просили»? Да нет, они требовали, чтобы Ноа устроил им встречу с кем-то!
– С кем?
– Трейс не сказала. Она находилась в расстроенных чувствах и не была расположена делиться информацией. В сущности, мне до этого особого дела нет, так что я допытываться не стал. Но теперь, с этим погромом в больнице, все встало на свои места: это – акт мести за отказ Ноа сотрудничать с Бабур-ханом.
– Что вам рассказал Ракеш? – спросила я фотографа.
– Он первым заметил, как к клинике подъезжают машины с парнями во главе с Кришной… Вы знаете, кто такой Кришна?
– Такой бородатый громила, правая рука Бабур-хана?
– Да. Так вот, в больнице в этот час никого не было, и они вышибли дверь. Ракеш кинулся сюда, чтобы предупредить людей. Я тогда еще не вернулся из Тадж-Махала, но те, кто был в наличии, похватали кто что мог и рванули за мальчишкой. Но они все равно ничего не сумели бы сделать: у бандитов оружие, и они стали палить в воздух, заставив толпу разбежаться. Тогда Ракеш позвонил Ноа.
– Но как он оказался в заложниках у бандитов?
– Ракеш говорит, что пошел ждать доктора к шоссе, но он же не знал, что тот далеко, в Дели! Поэтому, не дождавшись, вернулся к больнице. Машин не было, и он захотел посмотреть, насколько сильно пострадало все внутри. Парнишка вошел, и тут его поймали двое, которые, оказывается, и не собирались уезжать!
– Как вы думаете, зачем? Что они могли взять с пацана?
– Да не нужен им Ракеш, это же ясно как день! – отмахнулся Самир. – Им требовался сам доктор.