Диагнозы
Шрифт:
От павших в борьбе до всходящих на трон,
Беспомощность судеб под властью минут,
Абсурдность кумиров за светом икон…
И даже когда мой немой поводырь
Покажет, где гаснет земная заря,
Мне хочется, чтобы все это не в пыль,
Так хочется, чтобы все это не зря…
А время как будто сдаёт норматив
А время как будто сдаёт норматив:
И топит и косит...
И холодом душ под безумный мотив
Сменяется осень.
И кровью детей на никчемный алтарь
Смывается грешность,
И стонет добро – позабытый звонарь,
Обряженый в ветошь...
А мы будто знаем, что день перемен
Наступит не скоро...
Всё так же готовы в моря до колен
Сворачивать горы.
И серостью дней вязко множится час,
Врастая годами...
Мы слепнем и верим, что солнце – для нас
И ангелы – с нами...
Когда покой моих коснется век...
Когда покой моих коснется век
Своей неторопливою ладонью,
Когда вдруг перестану слышать зов
Простых стихов в забытую тетрадь,
Останемся, уставший человек,
Мы навсегда повенчаны с тобою
Печалью под названием любовь,
Которую уже не потерять...
Она, окрепнув силою разлук,
Запомнится последним нашим летом,
Из глаз твоих, портрет хранящих мой,
Взметнется в безмятежный небосвод...
И та любовь, в невстрече наших рук,
Покажется на свете самой светлой,
Окажется отчаянно святой,
Из всех своих немыслимых свобод....
Я буду верить в чудеса...
Покуда смотрят фонари, подслеповато щурясь солнцами,
Струится ночь и горизонт целует шалая гроза,
Покуда осень за окном несет ветра усатым лоцманом –
Вживаясь в эту красоту, я буду верить в чудеса...
Я буду верить в эту блажь, в её зеркальное падение
Стеклом серебряных дождей на покрывала мостовых...
И под вуалью тишины собрав ладонями мгновения,
Рассыпав листьями в строке, я буду просто верить в них...
Что мир не закончится наугад
Захлопнулись двери в наш райский сад,
И ангелы голосят,
Что мир не закончится наугад
Две тысячи лет спустя,
Что стали беспомощны Три Кита,
Уставших его держать,
И в пальцах опасно хранит вода
Последние три ножа.
А время равняется скоростной
Инерции острых стрел.
И кто-то стирает одной рукой,
Привычную ветхость тел.
И хочется падать, лететь, гореть,
Сжиматься в упругий ком,
И хочется выпить и жизнь и смерть
Горячим одним глотком
И хочется до крови рассказать,
По лезвиям новых строк,
Как я разобьюсь о твои глаза –
О серый морской песок.
Простая свара
Опять по кругу: деревья в белом,
И время вяжет им годы кольцами.
А волки сыты. И овцы, в целом,
Как прежде, будут простыми овцами.
И хоть ты тресни о колокольню
И хоть разбейся ты лбом на паперти:
Кому за милость помятый стольник,
Кому – за бедность икра на скатерти.
Прожить – привычка, просить – искусство,
Претензий к небу опять немеряно,
Но глухи Боги и небо пусто,
Поскольку тоже давно поделено.
И все по кругу: Деревья в белом,
И время вяжет им годы кольцами…
Простая свара. А волки смелы,
Пока загоны набиты овцами…
Календари
Небо – север. Сырая хмарь.
Никотиновый завтрак. Зонт мне.
Люди создали календарь,
Чтобы жить в календарной зоне.
Время дохнет число к числу.
(Врут стихи, что оно проходит).
Даже птицы летят в весну,
Что бы лгать о своей свободе.
А на самом-то деле всё
Отпускается по лимиту:
Жизнь, прикинувшись сентябрём,
Опрокинет свое корыто.
И не станет ни лжи, ни дня.
Кто-то долгим проводит взглядом
И с простого календаря
Оторвет нас бумажной датой.
Пока дано
Пока дано еще верить в Бога,
Пока дано еще просто верить,
Давай не станем кроить дорогу
На лоскутки от себя до смерти.
Покуда солнце клеймит предплечья,
Покуда ноги боятся камня,
Давай расценивать жизнь как вечность,
Не запирая себя за ставни.
Давай напишем себя сначала
Одним дыханьем строки и нерва,
Что б было остро до дна и мало,
До боли мало дождя и неба,
Что б было хлестко и жарко было,
От наших криков, кипящих в солнце
Как будто в спину вживили крылья,