Диалогика текста как бесконечномерное смысловое пространство

Зотов Ю. П.

VH: That's indeed for security reasons.

SH: In her case and more than the leader of the opposition. Fair to say it looks as if John Major in the round members, again, supporters people who are going to be hostile throw wobbly questions. I have to say I think Paddy doesn't put himself in that position. The meetings certainly the venues that I'm aware of anybody could turn up.

VH: I mean it's risky well, it's possible but then he is the only one of the three party leaders who's strained to kill.

SH: Well, yes, and may be that he's the only one who has trouble getting...

JA: A crowd.

С. Хаджис кажется делает большие усилия,

чтобы приготовить почву для того, чтобы набирать политические очки. 'An interesting thing' предполагает, что он скорее готов сделать аналитический вклад, чем увеличивать количество очков. Во-вторых, его претензии тщательно и с осторожностью модализированы. В-третьих, он снижает тон своему требованию с помощью "ухода от прямого ответа": slightly, generally. Тем не менее, его претензии к "театральности" дискуссии бросают вызов В. Ханне и Дж. Айткинсу. Потом все участники устанавливают тон разумной беседы. С. Хаджис принимает примирительный тон и точку зрения В. Ханна (fair to say).

Представляется, что дискурс охватывает значительную часть динамики социальной практики, которая включает структурную трансформацию общественной сферы политики. Один аспект этой трансформации реструктурирование отношений между традиционной сферой политики, средств массовой информации в сферу развлечения, частной жизни, общественной жизни, включая важные элементы в политическом процессе, такие как конференции, выборы, заседания парламента, которые стали более открытыми для средств массовой информации.

Однако, наблюдается противоречие и расхождение между общественным характером средств и источников массовой информации и частным характером восприятия этой информации, которая внедряется в дом и семейную жизнь. Этот пробел был ликвидирован адаптацией общественной практики и дискурсов к частным условиям восприятия. Один аспект этой тенденции --это придание общественному дискурсу домашней, непринужденной атмосферы (domestication) или конверсационализации (conversationalization).

О данной тенденции говорит и Г. Браун: "The formal rhetorical style of public address has almost disappeared from public life. Instead most public speakers adopt an informal, 'chatty' style, in which the speaker attempts to project a friendly , accessible image to his audience, very different from the Olympian image of thirty years ago. This is true not only of speakers addressing a live audience but also of speakers on radio and television . Even the BBC newsreaders... have followed this general trend... they are now family friends... chatting about the events of the last twenty-four hours. " (Brown 1984: 3).

Таким образом, за пределами непосредственного текста можно проследить сложный лабиринт факторов как экстралингвистических (диалогических), так и стилистических (эмоционально-риторических). Трехвекторная риторическая комбинация образует гетерогенный внутритекстуальный диалог, который в результате применения конвенциональных и неконвенциональных средств , производит юмористический эффект.

3. 5. 1. 3. Шутки, анекдоты как одно из средств выражения диалогических отношений, снимающих множественность интерпретаций.

Возможность двоякого осмысления текста, смысловая неопределенность закладывается первоначально создателем текста. Как правило, шутки строятся в виде краткого диалога двух коммуникантов. Реплика первого участника диалога представляет собой высказывание, допускающее как минимум две интерпретации. Возможность множественного восприятия исходной реплики обусловлена двусмысленностью как самих языковых компонентов (лексическая, словообразовательная,

синтаксическая полисемия или омонимия), так и ситуационно. Двусмысленность слов (высказываний или ситуациq), заключенная в первой реплике, представляет возможность выявить ее нестандартное, отклоняющееся от нормы смысловое содержание.

Текстуальные явления как объект лингвистического исследования включают два типа языковых фактов: дискурсивный и композитный (Почепцов 1974: 8-14). На композитном уровне исследуются языковые явления текста (шутка, анекдот), помогающие создать не просто последовательность высказываний с дискурсивной связью, а сложное композитно-текстовое целое со своей жанро-специфической организацией.

Природу шутки нам позволяет хорошо понять Бейесовская вероятностная модель языка: "Человек устроен так, что он не любит серого речевого поведения, оно его утомляет. Шутка, нарушающая однообразие речи, заключается в неожиданном переводе маловероятных ассоциаций в доминирующие. Шутки основаны на использовании хвостовой части априорной функции распределения. Чтобы понимать шутки, надо иметь далеко растянутую хвостовую часть. Чтобы уметь шутить, надо уметь ею пользоваться. У людей, не понимающих шутку, априорная функция распределения рано усекается - они могут использовать только те значения смыслового поля слова, которые ассоциируются с данным словом с большой вероятностью. (Налимов 1974: 106)

Отсутствие однозначности, асимметричность в языке между формой и содержанием, неопределенность, которая снимается после произведенного юмористического эффекта, способствует накоплению мощного потенциала для смыслового поля "двусмысленность". К многочисленным языковым средствам порождения двусмысленности можно отнести омонимию (лексическую, словообразовательную, синтаксическую), истинную и ложную, лексико-семантическую вариативность слова, эффект обманутого ожидания, нарушение фразеологических сочетаний. Источником примеров является книга P. Moulton "Best Jokes For All Occasions":

'Well, I must be going' 'Don't let me keep you if you really must be going, ' said his bored host. 'Yes, I really must go. But really, I did enjoy our little visit. Do you know when I came in here I had a headache, but now I have lost it entirely. ' 'Oh, it isn't lost, ' was the patient reply. 'I've got it now. ' Если гость сообщает, что он "потерял" головную боль, то хозяин не соглашается с ним, и добавляет, что она не "потеряна", а наоборот, он "приобрел" ее. You don't seem to realize on which side your bread is buttered. ' 'What does it matter? I eat both sides. ' Адресат буквально интерпретирует фразеологическую единицу в логическом смысле 'to eat both sides'.

Для того чтобы шутка произвела эффект, необходимо чтобы двусмысленность оставалась непредсказуемой адресатом в момент ее введения, или разрешалась им ошибочно, то есть реципиент не знает, что замышляет адресант. Лишь в этих условиях последующее раскрытие двусмысленности представляет ситуацию в самом неожиданном свете, позволяя адресату получить эстетическое удовольствие. Этот механизм порождения шутки является самым распространенным способом использования двусмысленности.

"Герменевтический" диалог со скрытой двусмысленностью обычно имеет следующую структуру (Почепцов 1974: 12-3): 1) скрытое введение двусмысленности: B. Shaw cabled to Cornelia Skinner(actress): Excellent-greatest; 2) адресат повергается в состояние недоумения: She cabled back: Underserving such praise; 3) разрешение двусмысленности: Shaw replied: I meant the play, to which Miss Skinner returned: So did I.