Диармайд. Зимняя сказка
Шрифт:
Преимущество джинсов перед длинной юбкой было очевидно – в юбке Дара не погналась бы за трамваем и не прыгнула на ходу в последний вагон. А метель все же запуталась в ее волосах и упорно не желала таять, выдавая этим свое безнадежное сопротивление наступающей весне.
Фердиада Дара заметила издали, чуть ли не за полтора квартала. Он, как и она, шел к дому Изоры, только с другой стороны. Она ускорила шаг, перебежала улицу и первая ворвалась в подъезд. Разборке такого уровня на улице не место, да и в подъезде, собственно говоря, тоже…
Дара
Дара увидела «Лисичку».
Она знала этот кинжал – видела его сперва у Фердиада, потом у Кано. Не было времени и возможности разбираться, с чего это «Лисичке» вздумалось летать по воздуху. Дара подхватила кинжал и, поскольку Фердиад уже открывал дверь подъезда, спрятала ее в глубоком кармане полушубка.
Он вошел, спокойно огляделся, поднял голову. Дара поняла – нацелился на Сашку! Но дала ему еще несколько секунд спокойствия.
Он был совсем как человек – потертая кожаная куртка, длинные и прямые платиновые волосы собраны в хвост и прихвачены обычной черной резинкой, на ногах – высокие сапоги с тусклым блеском, вроде самых дешевых резиновых, а за плечом – черный рюкзак с белыми шнурками, Кстати говоря, битком набитый рюкзак. Из чего следовало, что Фердиад собрался с Сашкой в путешествие.
Странно было, правда, что он, уже определив направление и расстояние, не торопится наверх, не расчищает себе дорогу, а ждет.
Дара тоже решила подождать.
Молчание длилось не менее двух минут, когда он наконец заговорил.
– Вот мы и встретились, – сказал Фердиад. – Пойдем, поговорим наконец и до чего-нибудь договоримся. Я уже устал от этого тупого противостояния. Давай назовем вещи своими именами и постараемся понять, что с нами обоими происходит.
– Что происходит с тобой, я и так вижу, – возразила Дара. – Ты нашел еще одну одаренную девочку. До нее была я, до меня – Эмер, а кто был до Эмер, извини, не знаю.
– Ее звали Руад, но не в этом дело. Пойдем со мной, ты видишь – я собрался в путь и взял припасов на двоих. Тебе ничего не угрожает, мои поручители – море и ветер, солнце и небеса.
Это была старинная клятва, обязательная к исполнению, и Дара впервые услышала, как ее произносят вслух.
– Припасы ты взял не для меня… – начала было она, но Фердиад перебил.
– Когда придем, ты убедишься – для тебя. У меня там, в рюкзаке, очень веское доказательство.
Он как-то смущенно усмехнулся и добавил:
– Так и врезается в спину.
– Ты просто не умеешь укладывать рюкзак.
– Пойдем.
– А девочка?
– С девочкой будет то, ради чего ты пришла сюда. Она останется с матерью и успокоится.
Дара призадумалась. Точеное лицо сида не выражало ни малейшего беспокойства – он знал, что делает. Но кое-чего он все же не знал.
– Это далеко? – спросила Дара. – Видишь, у меня ничего с собой нет.
Она забыла о двух кинжалах, «Змейке» на поясе и «Лисичке» в кармане, действительно забыла, и Фердиад, кажется, поверил.
– Для дураков – далеко, для нас с тобой – близко. Давай руку, пойдем.
Пока Дара добиралась до Изориного дома, пока ждала Фердиада и говорила с ним – голубые тени на снегу стали синими. Сгущался сумрак, над городом раскрывала плотные звездчатые крылья зимняя ночь.
– Не люблю разгуливать в потемках.
– Как раз они нам и нужны.
Сид время от времени баловался непозволительным образом. Мог остановить на ходу автомобиль и любоваться, как техника отчаянно буксует на ровном месте. Мог собрать облако птиц и опустить его на прилавки вещевого рынка под открытым небом. Сейчас вот ему показалось забавным использовать для перехода в Другой Мир обычный уличный светофор. Держа Дару за руку, он трижды обошел этот светофор против солнца, и порыв метели перенес эту пару туда, где прохожие уже не могли разглядеть ее.
Дара и Фердиад оказались в странно раскрашенной местности. Было в ней сходство с вечерним земным пейзажем – кто замечал зеленоватое небо на западе после весеннего или летнего заката, кто удивлялся черноте листвы на пороге ночи, тот отметил бы более яркие краски, но и он удивился бы луне густого медового цвета и синим горам с округлыми вершинами, вставшим сплошной строем, у подножия которых, словно отгораживая их от дальних лугов, текла медленная река.
– Мы пройдем краем Другого Мира, – сказал Фердиад. – Не пугайся – хотя про красную воду говорят, что это река из крови, пролитой в Этом Мире, все гораздо проще, она несет размытую глину, и только.
Они около получаса молча шли берегом – насколько можно считать берегом узкую влажную полоску между водой и каменным крутым откосом, где приходилось ступать след в след. Потом в нужном месте Фердиад взял Дару на руки и перенес через речку. Прямо из воды вырастала дорога, они пошли по ней, и за поворотом, как будто раздернули занавес, внезапно открылась прерывистая гряда невысоких холмов.
– Вот мы и пришли. Я должен войти первым.
Фердиад пошел вперед, она – за ним. Перед третьим с края холмом он остановился и сделал знак. Зеленая трава на склоне зашевелилась и легла, словно ее незримым гребнем расчесали на прямой пробор. Темная щель расширилась.
– Это мой дом, – тихо произнес Фердиад. – Входи. Кажется, это очень древний обычай – вводить женщину в свой дом…
Дара последовала за ним и оказалась в небольшой продолговатой пещере.
Она вспомнила – это помещение называется шийн. Фердиад прикосновением пальца зажег факел, закрепленный в кольце, ввинченном в стену, и Дара увидела, что на противоположной стене тоже есть кольцо, только намного ниже и висящее, рядом – вбитые железные крючья и торчащая отполированная палка длиной в полметра, а прямо под ним – горка темной трухи.