Дикая охота
Шрифт:
— Нельзя так думать о Великом, нельзя подозревать его в нечестивости, а тем более во лжи. И все же он не мог ничего с собой поделать. Чем больше смотрел Млеткен на старика, чем больше слушал его, тем сильнее убеждался, что безумная его догадка верна. Испугавшись, что не сможет долго сдерживаться, чтобы не сказать Шаману об этом, охотник быстро поднялся на ноги, поблагодарил хозяина за гостеприимство и тут же покинул его умран, едва успев натянуть куртку.
— Не забудь, я жду Анкалю! — крикнул Великий ему вслед.
Пока Млеткен добирался до своего жилища, в голове у него сложился план, как спрятать сестру от жадных глаз Шамана. Это, конечно, не было окончательным
Млеткен быстро юркнул в свой умран и, не успев еще раздеться, тут же поделился с женщинами своими мыслями. Они все поняли без лишних слов и согласились с ним. Теперь предстояло подумать, как лучше осуществить замысел. На радость охотника, вскоре его друзья заговорили о том, что пора начинать приманивать песцов, которых в последнее время стало появляться все больше и больше, а это означало, что у Млеткена есть вполне благовидный предлог, чтобы надолго отлучаться из дома.
Охота на маленьких хищников, одетых в удивительно красивые белоснежные шкуры, была занятием довольно легким, и ветланы приучались к ней с раннего возраста. Сначала надо было отыскать место, где песцы появлялись чаще всего. Это было несложно: зверьки оставляли на снегу четкие и глубокие следы, так что не надо обладать большим опытом, чтобы обнаружить их. Затем убивали нарму и относили ее в тундру. Туда, где следы появлялись постоянно. На сильном морозе нарма быстро замерзала и становилась твердой, как камень. Острые, но мелкие зубы песцов не могли справиться с ней, и звери приходили к приманке все чаще и чаще, постепенно обгрызая ее и привыкая к тому, что здесь им не грозит никакая опасность. Они становились беспечными и, подбираясь к еде, уже не присматривались и не принюхивались так долго и тщательно, как вначале.
Вот тут-то и наступала пора готовить западню. Возле обгрызенной нармы охотники выкапывали ножами глубокие ямки, ставили туда ловушки (капканы или затягивающиеся кожаные петли) и прикрывали их тонкими пластинками льда. Довольно скоро ветер заносил пластинки снегом, и они становились совершенно незаметными. Осмелевшие песцы приходили к кормушке, наступали на лед, и он ломался под их тяжестью. Хищник попадался, и теперь охотнику оставалось лишь забрать добычу. Ни со стрелами, ни. с копьем на песца не выходили, ибо самое ценное в нем —. мех, который ни в коем случае нельзя портить.
Отправляясь в тундру то проверить следы, то положить приманку, то изготовить ловушку, Млеткен с Таграем сосредоточенно сооружали землянку для Анкали. Копать невероятно твердую почву было трудно, но у друзей была благородная цель, и мысль о спасении девушки от посягательств похотливого старика придавала мужчинам сил. Оба понимали, что бросают вызов не только самому Великому Шаману, но и духам, благосклонным к нему, однако в битве разума и сердца на сей раз побеждало сердце.
Трудились они долго, но наконец необходимое углубление было готово, и Млеткен, выбрав несколько наиболее крепких деревьев среди довольно-таки чахлой растительности, соорудил укрепление для стен и крыши. Затем жерди накрыли прочной шкурой, завалили получившееся жилище землей и присыпали снегом. Изнутри его выстлали мехами, а вход завесили пологом. Издалека землянка напоминала невысокий холм, каких
Млеткен разыграл великолепный спектакль. Он носился по стойбищу от умрана к умрану с горящими глазами и созывал народ. Когда все собрались в центре поселения охотник произнес самую длинную в своей жизни речь. Он рассказал всем, как любит свою сестру, как заменил ей и мать, и отца после смерти родителей, как надеялся выдать ее замуж за ближайшего друга, но потом засомневался, ибо сам Великий Шаман обратил на девушку свой благосклонный взор и призвал ее служить богам. А теперь Анкаля пропала. Она отправилась за льдом, чтобы, растопив его, приготовить травяной отвар, но ее нет уже так долго, что брат волнуется, не приключилась ли с ней беда, и обращается ко всем с просьбой помочь отыскать сестру. Из толпы вышел старый Айван:
— Все мы знаем, как ты любишь сестру, Млеткен. И то, что она хорошая девушка, тоже знаем. Если на нее напали келе, это большое горе для всех нас. — Все согласно закивали. — Но мы не знаем, где ее искать. Надо пойти к Великому Шаману и спросить его.
Другой старик, Араро, добавил:
— У тебя на щеке чайка, Млеткен. У твоей сестры тоже. Надо поймать такую птицу и отнести ее Шаману, чтобы он задобрил духов, охраняющих твой род.
— Спасибо за хорошие советы, — отозвался Млеткен. — Вы добрые и мудрые люди. Я так и поступлю.
Зверя или птицу для жертвоприношения полагалось ловить живьем. Поэтому молодой охотник взял связку ремешков с прикрепленными к ним алпачьими зубами и отправился к морю. Чаек ловить было нетрудно, и часто охота на них служила развлечением для мальчишек. А кроме того, так они приучались ловить уток на лету. Чайка — птица глупая и прожорливая. Надо было просто разбросать на снегу мелкую рыбешку и подождать. Вскоре появились чайки. Они покружили над приманкой, оглашая воздух пронзительными криками, а затем начали быстро снижаться. Как только самая крупная птица оказалась в пределах досягаемости, Млеткен ловко бросил ремешки, и они накрыли се. Чайка попыталась освободиться, но только запуталась еще сильнее. Алпачьи зубы тянули ее вниз и не давали взлететь. Млеткен осторожно приблизился к добыче, поднял ее и, крепко прижав к себе, понес к умрану Шамана.
Великий Шаман встречал охотника снаружи.
— Я слышал, в твой дом пришла беда? — спросил он, подозрительно глядя на Млеткена.
— Да, — ответил тот, низко опустив голову. — Анкаля пропала. Я принес чайку, чтобы ты задобрил келе нашего рода. А еще я хотел попросить тебя помочь разыскать сестру.
Если у Шамана и были какие-то подозрения, то они начали рассеиваться. Не стал бы Млеткен просить его о помощи, если бы хотел обмануть.
— Войди в дом, — велел старик, пропуская охотника вперед.
Внутри все было готово для жертвоприношения, и Млеткен невольно вздрогнул, подумав, что Шаман узнает новое-ми до того, как кто-то сообщает ему их. Постель была отодвинута к стене, а в центре, на голом полу из оленьей шкуры возвышался прямоугольный камень с углублением. посередине. Рядом лежал большой нож, изготовленный из белоснежного клыка и остро заточенный. Лезвие украшала замысловатая резьба, состоящая из магических знаков.
Шаман положил руку на голову чайки, и птица перестала трепыхаться, хотя сердце ее по-прежнему учащенно колотилось, готовое вот-вот выскочить из груди.