Дикая охота

Стайл Кристина

Только те чародеи, которые прошли послушание в Обители Знаний, умели творить настоящие чудеса, отличавшиеся от иллюзий и фокусов, как день от ночи. Они обучались врачевать без снадобий и даже возвращать жизнь, если тело еще не остыло и мозг не умер. Чтобы послушники могли распознать состояние мозга, в них развивали телепатические способности, а кроме того, у них открывался дар улавливать и различать настроение на большом расстоянии, причем не только людей, но и растений и животных.

Завершив послушание, маги проходили обряд посвящения в Подмастерья, после которого покидали Обитель. Если Подмастерье не нарушил обет служения Добру, он мог вернуться, но не раньше чем через тридцать лет, ибо обязан был применить полученные знания и отыскать хоть одного ученика себе на смену.

Вернувшийся

становился Мастером и воспитывал новые поколения чародеев. Мало кто из обучавшихся в Обители нарушал обет, но если такое случалось, ворота из эбенового дерева не пропускали его. К тому же ослушника ждала кара: поединок с другим Подмастерьем, во время которого преступник должен был погибнуть. Уйти от возмездия было невозможно. Рано или поздно Великий Мастер узнавал о свершенном зле, и тогда на поиски отправлялся Подмастерье, несущий негодяю смерть. Так повелел Маг, основавший Обитель Знания.

Несколько лет, которые Джерим провел в Обители промелькнули для него незаметно. Каждый день был заполнен до отказа, и юноша жалел только об одном: никак нельзя замедлить ход времени, чтобы успевать как можно больше.

Он быстро стал любимцем всех Мастеров, и даже сам Хранитель Мудрости часто беседовал со способным учеником. Воспитанники даже поговаривали о том, что Хранитель готовит Тигра себе на смену. Однако Джерим не обращал ни малейшего внимания на подобные разговоры. Ему было некогда думать о том, что может произойти через несколько десятков лет. Он учился. Учился заново видеть мир и понимать его.

Когда настала пора предстать перед Великим Мастером, Джерим числился среди лучших учеников. Хранитель пригласил его к себе, долго смотрел в умные рыжие глаза любимого воспитанника, а потом сказал:

— Вот и закончилось твое обучение, Тигр. Ты нашел в Обители то, что искал?

Юноша задумался на мгновение и совершенно неожиданно ответил:

— Нет.

— Нет? — изумился Хранитель Мудрости. — Разве ты получил мало знаний?

— Когда я первый раз вошел в ворота Обители, я не знал ничего, — пояснил Джерим. — За годы, проведенные здесь, мой голодный разум впитал огромное количество всевозможных сведений, но мне этого мало. Я чувствую, что способен на большее. Пойми, это не гордыня говорит во мне. Просто я так чувствую. — Он помолчал немного и добавил: — Прости, если обидел тебя.

— Обидел? А что такое обида? — усмехнулся Великий Мастер. — Обижается лишь глупец, а умный человек делает выводы из сказанного. Ты прав. Тигр. Тебе этого мало. Что ж, Роща Откровения примет тебя. Вот потом и поговорим.

Джерим, с трудом сдерживая охватившее его волнение, подошел к Хранителю, взял его руку и приложил к своему лбу.

— Благослови меня, Мастер, — тихо попросил он.

— Зачем тебе это? — отозвался Хранитель. — Тебя уже благословили боги.

— Мне очень это нужно.

Хранитель Мудрости кивнул и, не снимая руки со лба юноши, произнес необходимые слова. Джериму показалось, что чистая живительная влага омыла его душу. Он светло улыбнулся, затем опустил голову в полупоклоне и быстро покинул келью Мастера.

В Роще Откровения, которую посадил первый Маг со своими учениками, всегда было лето. Деревья никогда не сбрасывали листву, травы не меняли цвет, многочисленные прекраснейшие цветы наполняли воздух благоуханием. Легкий ветерок резвился в пышных кронах, заигрывал с травами и кустами, и казалось, что Роща все время что-то говорит, однако понять ее суждено было далеко не каждому, даже из тех, кому выпало счастье посетить Рощу. С первых шагов по шелковистому травяному ковру Джерим испытал доселе неведомое ему чувство. Нечто подобное, наверное, испытывает странник, после многолетних мытарств вернувшийся домой и обнаруживший, что его 8е забыли и ждали долгие годы. Джериму хотелось лечь и Прижаться щекой к каждой травинке, потом пройтись по Роще, обнимая и поглаживая каждое дерево, вдохнуть полной грудью напоенный ароматами воздух и в конце концов остаться здесь навсегда. Это было хорошим знаком: Роща ждала его и приняла безоговорочно. Джерим знал, что где-то в Роще сейчас должен находиться и Ястреб, ставший ему

за годы пребывания в Обители другом. Сначала юноша пытался разыскать бритунца, чтобы поделиться с ним своими впечатлениями, но вскоре убедился в тщетности своих попыток и оставил эту затею. Дни быстро сменяли один другой, время, отведенное на пребывание в Роще, шло, Джерим наслаждался душевным покоем и тихой радостью, наполнявшей его, но с ним ничего не происходило, и наконец это стало беспокоить молодого чародея, ведь если он не дождется таинственного знака, ему никогда не стать Подмастерьем и придется довольствоваться теми крохами большого Знания, которые он уже получил.

И все-таки Джерим дождался! Однажды ночью ему привиделся удивительный сон, первый со дня пребывания в Роще Откровений. К нему пришел благообразный старец в белом одеянии с легкими, как пух новорожденного птенца, волосами и длинной совершенно седой бородой до пояса. Старец поманил юношу рукой, и тот повиновался, ибо от седобородого исходила такая мощная сила, что даже мысль о несогласии с ним не могла возникнуть.

Не говоря ни слова, старец повел Джерима из Рощи. Они шли очень долго, взбирались на казавшиеся неприступными горы, поднимаясь к самым облакам; бродили по непроходимым лесам, и деревья расступались, показывая потайные тропинки; шли по бескрайним пустыням, где пески, стоило старцу прикоснуться к ним рукой, выбрасывали тонкие фонтанчики живительной влаги; проходили по рекам и озерам, словно под ногами была не холодная вода, а надежная твердь; опускались на морское дно, и зеленые глубины открывали перед ними свои сокровищницы. Затем они вернулись в Рощу, и старец наконец-то заговорил:

— Тавананда, ты увидел сейчас весь мир, каким до тебя его знали немногие. Только человеку с ясным внутренним взором открываются эти глубины. Только человек с чистой душой может к ним прикасаться. Теперь тебе пора. Ты должен покинуть Рощу Откровения и начать наконец путь к Истине. Готов ли ты посвятить свою жизнь служению Добру?

— Готов, — коротко ответил юноша.

Джериму хотелось задать множество вопросов, но седобородый старец исчез, растаяв в предрассветной дымке. Юноша проснулся и понял, что к нему приходил сам первый Маг, что их головокружительное путешествие и есть тот самый долгожданный знак, открывающий ему дорогу к дальнейшему познанию мира. Джерим рассмеялся так громко, что с ветки ближайшего дерева вспорхнула испуганная птица.

— Прости меня, пернатый друг, — промолвил юноша. — Я не хотел тебя пугать. Просто я так счастлив, что не могу даже рассказать об этом.

Молодой маг быстро поднялся и, как ни хорошо было ему в благословенной Роще, решительно направился прочь. Он хотел поскорее отыскать Хранителя Мудрости и поведать ему о случившемся. Однако слова не понадобились. Едва Великий Мастер увидел Джерима, он сразу все понял.

— Можешь не объяснять, Тигр. Я все знаю. Тебе выпала великая честь: сам Маг приходил к тебе. Что ж, я нисколько не сомневался, что тебе еще рано покидать Обитель. — Он обернулся, принял из рук подоспевшего Мастера Истины светло-голубое одеяние и протянул его Джериму: — Ступай. Переоденься. Отныне ты послушник.

— Но как же обет служения Добру? — растерялся Джерим. — Церемонии-то еще не было…

— Для того, кто дал слово самому Магу, — ответил Хранитель Мудрости, — не нужны церемонии.

Джериму хотелось, чтобы время послушничества тянулось как можно дольше, ибо каждый день, каждый час, даже каждый миг дарили ему новые знания, навыки, умения.

Если бы ему в детстве сказали, что он сможет читать чужие мысли, как следы зверей в джунглях, слышать их, как голос друга, что ему станут ведомы настроения и чувства людей, животных, трав и цветов, которых он даже Никогда не видел, а может быть, и не увидит, что он сумеет поднять человека со смертного одра, вернуть уже ступившего на Серые Равнины, не превращая его в зомби, а оставляя нормальным и полноценным, он просто расхохотался бы, а йотом заявил, что подобным образом шутить неприлично. Теперь же он все это знал и умел. Ему открылись тайны жизни и смерти, ему была дарована великая сила, и, умело обращаясь с нею, он мог неустанно творить добро.