Дикая принцесса
Шрифт:
— Я не хочу так просто отказываться от этого приза, — рычит он, проводя языком по губам, глядя на меня. — И я думаю, что хочу заставить его посмотреть, поэтому я возьму вас обоих с собой. Когда он проснется, я трахну тебя так, чтобы он видел.
Он хватает Левина и оттаскивает его от меня, а я издаю пронзительный крик, пытаясь удержать его. Я неустойчиво стою на каблуках, юбка запуталась в лодыжках, и я чувствую еще одну руку на своих руках, когда я пытаюсь вырваться, пальцы впиваются в мою кожу.
Машина. Мужчина тащит Левина к ней, бросает его на заднее сиденье, и я понимаю, что у меня есть шанс уехать, если я смогу вывести из строя этих двух мужчин на достаточное время.
Я не умею водить машину, но мне придется это сделать.
Я выкручиваюсь из рук держащего меня мужчины, топаю каблуком по его ноге, а затем сильно бью коленом по его яйцам. Он застонал, а я выскользнула из его объятий и бросилась к машине. Юбка снова рвется, когда я спотыкаюсь об нее, но я не обращаю на это внимания, бросаясь на пассажирское сиденье машины как раз в тот момент, когда другой мужчина садится в нее, и хватаюсь за пистолет, который вижу в задней части его брюк, как раз когда он поворачивается, чтобы скользнуть в машину.
У меня нет времени остановиться и подумать о том, что я делаю. Нет времени подумать о том, насколько хуже может быть ситуация. Все, что я знаю, это то, что я должна вытащить Левина отсюда, и неизвестно, кому еще может прийти в голову та же идея, что и этому человеку.
Я нажимаю на курок и стреляю.
Пуля попадает ему в нижнюю часть позвоночника, отчего он падает на бетон гаража. Я вскарабкиваюсь на сиденье, не удосужившись дождаться, пока он сдвинется с места, и поворачиваю ключ в замке зажигания, включив передачу.
Я чувствую толчок при разгоне, и машина проезжает над частью тела мужчины. Я почти уверена, что убила его, и меня охватывает холодное чувство, но у меня нет времени думать об этом. Я не знаю, что делаю, и понимаю, что, скорее всего, нас убьют быстрее, чем мы окажемся в безопасности, но это единственное, о чем я могу думать.
— Елена. — Левин застонал с заднего сиденья, пока я мчалась к выходу, мое сердце колотилось так сильно, что я слышала, как кровь стучит в ушах. — Ты знаешь, как...
— Нет, — честно отвечаю я ему. — Но я должна отвезти тебя в больницу.
— Не в больницу..., — выдохнул он, закашлявшись между словами. — Не надо. В мотель.
Слова звучат густо в его горле, и я чувствую, как холодею до костей. Костяшки пальцев на руле белеют, когда я выезжаю на дорогу, и мне приходит в голову, что я даже не знаю, как добраться до больницы и где она здесь находится. Мне никогда не приходилось искать дорогу самостоятельно. С тех пор как я оказалась вдали от дома, я следовала за Левином туда, куда нам было нужно. Теперь же в любой момент я могу оказаться в полной зависимости от того, куда мы попадем.
— Ты истекаешь кровью. — Мой голос звучит неестественно спокойно для моих ушей, когда я выезжаю на дорогу, а сердце замирает в горле. Машина дергается и вздрагивает, когда я нажимаю на газ, то слишком быстро набирая скорость, то слишком быстро сбавляя ее, а затем снова бросаясь вперед. Я слышу стон Левина с заднего сиденья и вздрагиваю. — Тебе нужен врач.
— Мотель. Езжай туда.
Я слышу его выдох, и меня охватывает леденящий страх, что он потерял сознание или еще что похуже. Тишина на заднем сиденье становится оглушительной, и я резко сворачиваю с дороги, чувствуя, как машина слегка заносит, когда я дергаю руль в другую сторону. Левин издает еще один слабый стон боли, и я чувствую, как в уголках моих глаз появляются слезы. Я знаю, что своим вождением только усугубляю ситуацию, и это ужасно. Никогда в жизни я не чувствовала себя такой беспомощной. Я в ужасе от того, что он умрет, и я ничего не смогу с этим поделать.
Я еду до тех пор, пока улицы не начинают выглядеть более заброшенными, а здания более обшарпанными, до первого дешевого мотеля, который мне удается найти. Машина с дрожью останавливается, когда я въезжаю на темное угловое парковочное место или, по крайней мере, пытаюсь это сделать, и я выхожу из машины, пока она еще работает, открываю заднюю дверь, где на сиденье скорчился Левин.
— Левин! — Я почти выкрикиваю его имя, тянусь к нему. — Левин, пожалуйста. Левин...
— Карман, — прохрипел он, его слова сбиваются, и у меня замирает сердце, когда я вижу, насколько рубашка пропитана его кровью. — Деньги.
— Хорошо, — шепчу я, потянувшись в карман его пиджака. Я нахожу там деньги и достаю сложенные купюры, некоторые из них немного испачканы кровью. — Я сейчас вернусь, хорошо? Пойду заплачу за комнату.
Я стараюсь вытащить наименее испачканные кровью купюры и быстро иду туда, где, как мне кажется, можно найти служащего отеля. Сердце колотится в горле, с каждым шагом я ужасаюсь, что вернусь и найду Левина мертвым, истекающим кровью на заднем сиденье машины. И что тогда? Что мне делать?
У меня нет ни малейшего представления. И я не хочу, чтобы мне пришлось это выяснять.
Служащий отеля, взявший деньги, едва взглянул на них. Он протягивает мне ключ на пластиковом кольце, и мне остается только не броситься обратно к машине, но я не хочу привлекать внимания. Я не хочу, чтобы кто-то запомнил девушку, бегущую через парковку.
— Левин? — На этот раз я шепчу его имя, когда возвращаюсь к машине. — У меня есть комната. Мы должны доставить тебя туда, хорошо? Я не могу поднять тебя сама, поэтому мне нужна твоя помощь. Всего несколько минут, и ты окажешься в кровати.
Я говорю самым спокойным голосом, на какой только способна, и начинаю оттаскивать его к краю сидений, пытаясь вывести его достаточно далеко из машины, чтобы я могла поднять его с той помощью, которую он мне окажет. Когда я тянусь, чтобы обхватить его за шею, его кожа кажется липкой и холодной, и на мгновение мне кажется, что он полностью потерял сознание. Меня охватывает страх, потому что я понимаю, что у меня не хватит сил вытащить его из машины, если он будет лежать мертвым грузом.
Он стонет, пытаясь подняться с моей помощью, и в слабом свете умирающего фонаря на парковке я вижу, что вся нижняя половина его рубашки красная, ткань влажно прилипла к телу.