Дикая принцесса
Шрифт:
22
ЕЛЕНА
Я не хочу бояться идти к Васкесу. После всего, что случилось, мне хотелось бы думать, что я больше ничего не буду бояться. Но когда мы готовимся покинуть мотель, я чувствую, как в животе завязывается тугой узел страха. Я хочу остаться здесь, в пузыре безопасности, который мы с Левином создали в этой комнате, отгородившись от внешнего мира.
В течение нескольких дней, как только я узнала, что он будет жить, я позволяла себе раствориться в том, чтобы просто быть с ним. Близкое столкновение со смертью, казалось, ослабило его защиту, и я позволила себе насладиться этим. Я не думала о том, что будет дальше. О том, что за все ночи, проведенные в объятиях друг друга, и все разы, когда он спал со мной, не пытаясь сопротивляться, ничего не изменилось.
По-прежнему есть неизбежный конец, и сейчас мы почти у цели.
Пока мы одеваемся, в комнате стоит тяжелая тишина. Я влезаю в джинсы и красную блузку на пуговицах, которую нашла в одном из недорогих магазинов, оставляю волосы распущенными и наблюдаю за Левином, который немного скованно натягивает футболку, рана на его боку напряженно шевелится. Швы еще не сняты, и под футболкой все еще есть бинт. Левин тянется за курткой, засовывает пистолет в пояс джинсов, под рубашку. Денег осталось совсем немного, и он складывает их, засовывая во внутренний карман пиджака, и смотрит на меня.
— Что ж, — медленно произносит он, выражение его лица напряжено. — Нам пора идти.
Я знаю, что он не хочет, чтобы я шла с ним. Но я не собираюсь оставаться в стороне, не после всего, что случилось, и не после всего, что я сделала. Я чувствую, что заслужила право быть рядом с ним, и, несмотря ни на что, это и моя жизнь тоже. Я уже давно покончила с тем, чтобы отходить на второй план в своей собственной истории.
Особняк Васкеса находится совсем в другой части города, на окраине, окруженный стеной и высокими железными воротами. Левин смотрит на меня, когда мы приближаемся, выражение его лица очень серьезное.
— Позволь мне говорить, — тихо произносит он. — И следуй моим указаниям. Это важно, Елена.
— Я знаю. Я уже поняла это. — Пока он это говорит, мои пальцы перебирают твердую форму под краем рубашки - нож, который Левин купил для меня. У нас не было достаточно средств, чтобы купить мне пистолет, но в данный момент он чувствовал, что мне нужно оружие. Что-то, чем я смогу дать серьезный отпор, если до этого дойдет.
У ворот нас останавливают охранники в черных одеждах, которые сразу же настораживаются, увидев нас.
— Что вам нужно? — Хрипловато произносит один из них, его рука тянется к пистолету на поясе пока он подозрительно смотрит на нас.
Левин не дрогнул.
— El conejo necesita reunirse con la arana. Кролику нужно встретиться с Пауком. Передайте Васкесу, что к нему пришел Левин Волков.
Не думаю, что слова сами по себе что-то значат для этого человека, который, скорее всего, не более чем охрана, но манеры Левина достаточно, чтобы убедить его. Он настороженно отступает к сторожевой будке перед железными воротами, а Левин стоит там, наклонившись ко мне, как это часто бывает, и мы ждем, что произойдет.
Охранник выходит обратно и кивает.
— Он вас примет.
Когда мы входим в особняк, он напоминает нечто среднее между домом моего детства и особняком Диего. Он более богато украшен, чем дом, в котором я выросла, но без излишней вычурности, как у Диего. Полы выложены кремовой плиткой, стены выкрашены в драгоценные тона, а стропила над домом деревянные. Каждый предмет мебели и текстиля, мимо которого мы проходим, пока нас ведут вглубь особняка и вверх по винтовой лестнице, имеет насыщенный цвет и фактуру, стены увешаны картинами в золоченых рамах, а деревянные полы на втором уровне устланы ткаными коврами. Очевидно, что Васкес - человек, который любит демонстрировать свое богатство, но с большим вкусом, чем это предпочитает делать Диего.
Мне удалось мельком увидеть, каким человеком был Левин, и каким он остается до сих пор, в какой-то степени. Я видела, каким опасным он может быть, каким находчивым. Я видела, как он ворует и убивает, торгуется и играет в азартные игры. Но сейчас, когда мы подходим к кабинету Васкеса, я вижу, что он в своей стихии. Это Левин из Синдиката, человек, которым он давно не был. Я вижу это по его осанке, по тому, как он идет, пока мы следуем за охранником к двойным дверям из красного дерева в центре второго этажа, не похожим на те, что вели в кабинет моего отца дома. При виде его я испытываю ностальгию.
Охранник настойчиво стучит в дверь.
— К вам Левин Волков, сеньор. И девушка с ним.
— Впускай. — Глубокий, хриплый, акцентированный голос доносится из недр комнаты, и охранник распахивает двери, отступая назад и делая жест.
— Проходите.
Левин не вздрагивает. Его лицо - маска, пустая, твердая и уверенная, и я стараюсь сохранить такое же спокойствие на своем лице. Я не хочу, чтобы Васкес подумал, что я боюсь. Я не хочу, чтобы он думал что-то еще, кроме того, что мы с Левином рассчитываем уйти отсюда под собственной властью и без всякой сделки, которую, как он думает, он заключил с Диего.
Я не вернусь к Диего. Это я знаю точно. Никогда, что бы мне ни пришлось сделать.
Мы входим в комнату, и я вижу человека, который, должно быть, и есть Васкес. Он сидит за длинным деревянным столом, дым клубится от сигары, лежащей на подносе рядом с его рукой, и он одет в хорошо сидящий костюм цвета загара. Его волосы зачесаны назад, лысеют по углам, и у него хорошо подстриженные усы и темные, острые глаза. Он не выглядит особенно опасным, впрочем, это ничего не значит.
— Левин Волков. — Он не встает, а продолжает оценивать нас с другой стороны стола. — Ты привел ко мне мою жертву, как я вижу. Тебе нужна награда? Или просто благодарность? Боюсь, я не склонен к первому, но второе...
— Я здесь, чтобы договориться с тобой, — категорично заявляет Левин. — Для того, чтобы мы вдвоем благополучно покинули город.
Васкес смеется. Это настоящий смех, как будто Левин действительно его позабавил, и он достает сигару, делает затяжку, а затем кладет ее в пепельницу и оставляет там.