Дикие лошади
Шрифт:
– Он не женат?
Она покачала головой.
– Он хвастается, что у него много девушек. Я думаю, здесь больше болтовни, чем на самом деле.
Я улыбнулся ее откровенности и подумал о ее неудавшейся жизни: не оправдавший ожиданий брат, обожаемый, но далекий отец, мать, всю жизнь уберегавшая ее от замужества, которое могло оказаться неудачным. И тем не менее эта женщина была достойна уважения.
– Я питаю к вам добрые чувства, мисс Висборо, – сказал я.
Она прямо посмотрела мне в глаза.
– Тогда остановите съемки.
Я
– Не могу, – ответил я.
Мы завершили запланированные на день съемки, и у нас осталось еще время, чтобы провести наполовину стихийную раздачу автографов ради добрых отношений возле помещения весовой. Нэш, Сильва и Сиббер раздавали автографы десятками, лучезарно улыбаясь.
Многие обитатели Хантингдона уже натянули футболки с надписью «НЕСПОКОЙНЫЕ во все ВРЕМЕНА». Доброе веселье сделало всех вокруг друзьями. Выстроившаяся было очередь охотников за автографами рассыпалась на веселую толпу. О'Хара подписывал книги и программки, которые протягивали ему люди, знавшие продюсера в лицо, досталось такой славы и на мою долю. Говард застенчиво расписывался на экземплярах своей книги.
Вокруг бурлила веселая толпа. Телохранители Нэша улыбались. «Львица» пыталась заставить их уклониться от поцелуев. Мой «черный пояс» стоял слева от меня, так, чтобы я мог расписываться правой рукой.
Я почувствовал удар, как будто кто-то врезался в меня, достаточно сильный, чтобы заставить меня упасть на одно колено, а потом, потеряв равновесие, свалиться на землю. Я упал на правый бок и почувствовал первую боль, острую и тревожную. С обжигающей ясностью я понял, что в моем теле торчит нож и что я упал на его рукоять, вогнав его еще глубже.
ГЛАВА 12
О'Хара, смеясь, протянул руку, чтобы помочь мне встать.
Я ухватился за его ладонь правой рукой, рефлекторно принимая его помощь. Он увидел, как я сморщился от боли, и перестал смеяться.
– Ты не ушибся?
– Нет. – С его помощью я поднялся на колени и сказал: – Дай мне свою куртку.
Он был одет в старомодную широкую куртку армейской расцветки, «молния» впереди была расстегнута.
– Куртку, – повторил я.
– Что? – Он наклонился ко мне с высоты своего роста.
– Дай мне свою куртку. – Я сглотнул, заставляя себя успокоиться. – Дай мне куртку и сообщи моему водителю, чтобы подъехал сюда, к весовой.
– Томас! – О'Хара насторожился. – Что случилось?
Соображая яснее, чем это бывает в нормальном состоянии, я внятно сказал:
– У меня в боку нож. Накинь свою куртку на мое правое плечо, чтобы скрыть его. Не поднимай шума. Не пугай боссов. Ни слова прессе и полиции. Я не умер, и съемки будут продолжаться.
Он слушал и понимал, но едва мог поверить.
– Где нож? – спросил он, словно это ставило его в тупик. – Ты выглядишь отлично.
– Где-то под рукой, возле локтя. Дай мне свою куртку.
– Я позову нашего врача.
– Нет, О'Хара. Нет! Только куртку!
Я
В нашу сторону уже устремились любопытные взгляды. Я схватился левой рукой за плечо О'Хары, стоявшего лицом ко мне, и преодолел бесконечные дюймы, требовавшиеся, чтобы подняться на ноги. Я полностью сконцентрировался на глазах О'Хары – они должны быть на одном уровне с моими глазами.
– Этот ублюдок, – негромко произнес я, не скрывая гнева, – не добьется успеха.
– Верно, – отозвался О'Хара.
Я на бесконечно малую долю расслабил тиски воли, но фактически помыслы об отмщении – лучший из существующих анастетиков, а слишком большая доля сочувствия свалила бы меня быстрее, чем боль в поврежденных ребрах.
О'Хара послал одного из помощников Эда за моей машиной и уверенным тоном сообщил нескольким любопытствующим, что я упал и вывихнул плечо, но беспокоиться не о чем.
Я разглядывал беспорядочную панораму знакомых лиц и не мог припомнить, чтобы кто-то из них стоял достаточно близко ко мне, чтобы напасть. Но толпа двигалась безостановочно. Любой, кого я знал в Англии, или любой, кого они наняли, – а профессиональные наемные убийцы были везде, – мог стоять среди охотников за автографами и ждать удобного момента. Я сосредоточился главным образом на том, чтобы держаться прямо, в то же время лихорадочно соображая, какие жизненно важные органы могут находиться внутри возле правого локтя, и осознал, что, хотя кожа моя кажется липкой и влажной от шока, сотрясающего мой возмущенный болью организм, я, по всей видимости, не истекаю кровью.
– У тебя пот на лбу, – заметил О'Хара.
– Неважно.
– Позволь мне привести доктора.
– Если ты попытаешься это сделать, то приведешь Грега Компасса и всю телевизионную свору.
Он молчал.
– Я знаю другого доктора, – заверил я. – Где там машина?
Эд управился с этим чрезвычайно быстро, хотя мне это время показалось столетием. Я попросил его поблагодарить всех, проследить за общей безопасностью и сказал, что мы закончим крупные планы на следующий день.
Он просто кивнул и ушел, а я осторожно присел на заднее сиденье автомобиля.
О'Хара влез в машину с другой стороны.
– Тебе не надо, – сказал я.
– Надо.
Я был в некоторой степени рад его обществу; я сообщил, по какому номеру надо позвонить, а когда он набрал его на своем мобильном телефоне, я забрал у него аппарат.
– Робби? – сказал я, радуясь, что не попал на автоответчик. – Это Томас Лайон. Вы где?
– В Ньюмаркете.
– Хм… вы можете прийти в отель через час? Чрезвычайно срочно.
– Какого рода срочность?
– Не могу сказать сейчас.