Дикий глаз
Шрифт:
– Значит, ты влюбилась?
Анфиса помолчала.
– Я принесу твои вещи, надо их постирать. У тебя даже сумка испачкана кровью.
Девушка вышла из ванной. Данила допил водку и уронил стакан в воду. После пережитого стресса он быстро погрузился в сон. Сколько он спал, непонятно, но проснулся от холода. Вода в ванне остыла, а Анфиса, наверное, пожалела его будить, решил он. Его вещи валялись на полу, возле двери. От вида запекшейся крови его передернуло.
Он растерся полотенцем и надел махровый халат хозяйки, благо он был длинным и просторным.
Выйдя из ванной,
Данила вернулся в ванную и оделся. Покрытое коркой тряпье вызвало отвращение, но теперь это перестало иметь значение. Он причислил себя к соучастникам бойни, а у убийц руки всегда по локоть в крови.
Выйдя из ванной, Данила увидел, что дверь в спальню распахнута настежь, Анфиса лежала на полу. Несколько секунд он стоял в замешательстве, потом зашел в комнату. У девушки было перерезано горло очень острым предметом, ножом или опасной бритвой. Глаза открыты, и ни малейшего испуга на побелевшем лице. Пол был залит кровью.
Данила заскрежетал зубами, помедлил еще несколько секунд, а потом достал видеокамеру, вставил в нее чистую кассету и начал снимать: мертвую девушку, всю квартиру, добрался и до замка. Дверь была заперта на ключ, а изнутри ее можно было открыть вертушкой. Значит, у убийцы имелся ключ. Он вошел, сделал свое дело, ушел и запер за собой дверь. Это мог сделать только свой человек. Ведь она не испугалась и не удивилась его появлению. А может быть, даже ждала, зная, что ей вынесен приговор.
И опять он остался в сторонке. Убийца не предполагал встретить кого-то в ее квартире, он даже в ванную не заглянул, а она промолчала и вряд ли кричала. Крик разбудил бы его. Наверняка. Анфиса его спасла. Выскочи он на крик из ванной – оказался бы рядом с ней с перерезанной глоткой.
Данила повернул вертушку, открыл дверь и ушел, оставив ее распахнутой настежь.
В машине он перестроил рацию на милицейскую волну и сделал вызов:
– Всем патрулям в районе Гоголевского бульвара. Совершено убийство по адресу Сивцев Вражек, 7, квартира 14.
Он тут же отключил рацию, чтобы его не запеленговали, и нажал на педаль газа.
3
Долгожданный телефонный звонок наконец-то прозвучал. Оперативники Осипова тут же включили аппаратуру прослушивания и подали сигнал девушке.
– Только не выдавайте своего волнения, – почему-то шепотом произнес один из оперов.
Ева постаралась взять себя в руки и сняла трубку.
– Да, алло, слушаю вас.
– Евочка, солнышко, здравствуй, это папа.
– Господи! Куда же ты пропал? Я же волнуюсь.
– С тобой все в порядке, девочка моя?
– А что со мной может случиться?
– Тебя никто не беспокоил по поводу меня?
– Нет. Я же из дома не выхожу. Обложилась книгами и работаю. Голова идет кругом, мне скоро сдавать материалы ведущему темы.
– Умница. Ты знаешь, что напечатан некролог о моей гибели?
– Ты меня предупреждал. Но я газет не видела, у меня запарка.
– Очень даже кстати. Все объясню потом. Мне нужна твоя помощь. Только прошу тебя, не произноси никаких названий вслух. У тебя есть ключик. Сходи на почту и возьми из своей ячейки все бумаги. Они мне очень нужны. Ты поняла, о чем я говорю?
– Поняла.
– Потом поезжай в то место, где ты разбила клумбу. Тебе там всегда нравилось. Знаешь, где это?
– Ну конечно. Чего тут сложного?
– Жди меня там завтра. А теперь главное. Есть люди, которые хотят мне зла. Я уверен, что за тобой могут наблюдать. Будь очень внимательна, следи за машинами, едущими за тобой. Используй машину, что стоит на крытой стоянке, ею давно не пользуются. Ты поняла?
– Да. А где от нее ключи?
– Ключи в багажнике под ковриком. Машина заперта, но багажник открыт.
– Хорошо.
– Будь очень осторожна, лапочка. Езжай на стоянку только своим ходом, смени несколько видов транспорта.
– Я все сделаю.
– До завтра, ласточка моя. Очень по тебе скучаю, жду не дождусь нашей встречи.
В трубке раздались короткие гудки.
Ева с испугом посмотрела на своих телохранителей. Ее держали в неизвестном месте, в трехкомнатной квартире, с ней постоянно находились три человека с оружием. Они ни на секунду не оставляли ее одну – делали что-то по хозяйству, готовили еду…
– Я ничего не понимаю.
– Не волнуйтесь, Эвита Константиновна, мы гарантируем вам безопасность вашего отца, – сказал опер. – Он прав, ему угрожают. На месте брата должен был быть он. Решив защищаться сам, он сделал главную ошибку. Одному ему не справиться с террористами. Фокус с некрологом не удался. Враги знают, что он жив, и не успокоятся, пока не завершат своей грязной работы. Вербин – человек государственный, и мы несем ответственность за его безопасность.
– И что же теперь?
– Вами мы тоже рисковать не можем. Слишком опасное мероприятие предложил вам отец. Всю операцию мы возьмем на себя, на дачу за вас поедет наша сотрудница.
– Ее не пустит охрана. Чужих на территорию не пускают. А гости туда не ездят, это спецтерритория. Там живут люди, которые предпочитают избегать гостей. – Охрана предупреждена, не беспокойтесь. Безопасностью занимаются компетентные органы. Нас не охрана беспокоит, а террористы. О какой машине говорил вам отец?
– О маминой. Она уже три года стоит на приколе и вряд ли заведется. Мама за руль не садилась с тех пор, как заболела.
– И где эта машина?
Ева все рассказала.
Через час Осипов получил подробный отчет. Этот же отчет выслушал Витковский немногим позже.
– Девчонка выполнила свои функции, – заявил Осипов, – больше она нам не нужна.
Писатель сложил кончики пальцев вместе, глянул на свои холеные руки и перевел взгляд на окно.
– Торопишься сдать ее труп фээсбэшникам, Геннадий Иваныч? Подождут. История должна выглядеть правдиво. Если дочь убивает отца, она не может умереть раньше него. Вот когда вы получите труп Вербина и будете уверены, что это именно Константин Вербин, а не очередной двойник или близнец, тогда и с дочкой можно покончить. Вы выполнили условия Татьяны?