Дикий убийца
Шрифт:
Елена издает низкий, удовлетворенный стон, который отдается вибрацией по моей плоти и заставляет мои бедра снова дернуться, и мне приходится бороться с тем, чтобы не вонзиться в ее рот. Я не хочу заставлять ее работать быстрее, чем ей удобно. Я позволяю ей скользить вниз понемногу, медленно, пока она дюйм за дюймом берет меня в рот, пока головка моего члена не упирается в заднюю стенку ее горла, и она отдергивается, слегка кашляя.
— Все в порядке, — быстро говорю я ей, давая время прийти в себя. — Тебе не обязательно брать все.
— Я хочу, — настаивает она, и я хрипло смеюсь, мой член пульсирует в ее кулаке. Я чувствую, что меня, блядь, подгоняют, она доводит меня до конца с такой идеальной, мучительной медлительностью, и я одновременно отчаянно хочу, чтобы это длилось вечно, и кончить сразу.
— То, что ты делаешь, потрясающе, — мягко говорю я ей, моя рука все еще поглаживает ее волосы, когда она снова опускает голову, обводя языком кончик, прежде чем начать медленное скольжение вниз, на этот раз посасывая меня немного сильнее.
Я чувствую, как она становится немного увереннее, ее рука движется к основанию моего члена, пока она сосет и лижет как можно глубже, прежде чем я добираюсь до задней стенки ее горла. Это чертовски приятно, и я знаю, что скоро кончу. Я не знаю, сколько еще я смогу сдерживать себя, чтобы не отпустить.
— Я почти у цели, — бормочу я, когда она снова скользит вверх, ее язык все еще скользит по нижней стороне моего члена, сводя меня с ума от удовольствия. Ее технику минета лучше всего можно описать как исследовательскую, но я наслаждаюсь этим ничуть не меньше, чем от любой другой женщины, которая умела сосать член как профессионал, а может, и больше, потому что Елена явно в восторге от того, что учится этому. — Я так близко…черт возьми, Елена…
Я выдыхаю ее имя, когда мой член пульсирует, опасно близко к краю, и она воспринимает это как знак удвоить свои усилия. Ее рука сжимается вокруг основания, поглаживая меня настолько синхронно с ритмом ее рта, насколько она может со своей неопытностью. Сочетание ее энтузиазма и теплого, влажного удовольствия от ее рта доводит меня до крайности.
— Елена, — предупреждаю я ее, желая дать ей время отступить, прежде чем я больше не смогу это контролировать. — Я собираюсь кончить… я не могу…черт возьми, я кончаю, я…
К моему удивлению, она не останавливается. Она скользит еще немного ниже, посасывая мой член, как будто это единственное, что она хочет делать, ее рука движется вдоль моего ствола, пока я пульсирую между ее губ. Я чувствую, как она вздрагивает от удивления, когда первая горячая струя спермы покрывает ее язык, но она все еще не останавливается, а я совершенно теряюсь.
Я кончаю сильнее, чем когда-либо за последние годы, громко произнося ее имя, когда моя рука зарывается в ее волосы, изо всех сил стараясь не сжимать их слишком сильно, пока мои бедра дергаются и выгибаются. Я делаю все, что в моих силах, чтобы не засунуть свой член ей в глотку, пока я наполняю ее рот своей спермой, и она глотает каждую гребаную каплю.
Все мое тело содрогается от силы оргазма, а она продолжает, слизывая каждую каплю спермы с моего члена, пока я, наконец, не хватаю ее за руку, затаив дыхание и чрезмерно чувствительный.
— Слишком много, — выдыхаю я, отводя бедра в сторону. — Слишком чувствительно…
— О! — Она отступает назад, ее рука вытирает рот автоматическим жестом, который так же очарователен, как и то, что она чуть раньше прикусила губу. — Прости…
— Тебе не за что извиняться, — говорю я ей так твердо, как только могу. — Это было чертовски восхитительно, Елена.
— Правда? Я не знала…
— Иди сюда. — Я тянусь к ней, поправляю свою одежду и помогаю ей натянуть шорты обратно, прежде чем натянуть одеяло на нас обоих, маневрируя так, чтобы она лежала на сгибе моей руки, положив голову мне на грудь. — Ты проделала восхитительную работу, — нежно говорю я ей, целуя ее в макушку, когда она прижимается ко мне, обнимая одной рукой. — Это было потрясающе.
— То, что ты сделал, тоже было потрясающе, — сонно бормочет она, когда я чувствую, как ее тело расслабляется рядом с моим, все напряжение покидает ее.
Мне тоже следовало бы немедленно поспать. Но я лежу без сна дольше, чем следовало бы, чувствуя ее теплую тяжесть на своей груди, прижатую ко мне так, что это слишком приятно. Я скучал по этому больше, чем когда-либо был готов признать, по ощущению кого-то рядом с собой, обнимающего меня, когда я засыпал, по осознанию того, что завтра я проснусь с этим человеком, прижатым ко мне.
Я засыпаю крепко без сновидений, и остаток ночи Елена остается в моих объятиях.
***
Утром, когда яркое, палящее солнце будит меня первым, голова Елены все еще покоится у меня на груди. Я долго не двигаюсь, позволяя ей оставаться в таком положении, пока она, наконец, не стонет во сне и не переворачивается на другой бок, прихватив с собой остальную часть одеяла.
Я использую это как сигнал, чтобы встать, двигаясь осторожно, чтобы она могла поспать еще немного. Быстрый просмотр пакета с припасами подтверждает то, что я заметил прошлой ночью, у нас уже заканчиваются как пайки, так и вода в бутылках. Если наш единственный шанс — ждать, пока кто-нибудь появится в пределах видимости берега и спасет нас, мы, скорее всего, исчерпаем и то, и другое до того, как это произойдет.
Мне ненавистна идея пугать Елену. Но она попросила меня быть честным с ней, и я знаю, что она не позволит мне оставить ее на пляже, пока я буду искать еду. К настоящему времени я знаю ее достаточно хорошо, чтобы знать, какой была бы ее реакция на это. Я также знаю, как она отнесется к другому выводу, к которому я пришел — то, что произошло прошлой ночью, не может повториться. Но я также подозреваю, что она ожидает, что я это скажу.
Когда она наконец просыпается, с затуманенными глазами и спутанными с прошлой ночи волосами, она медленно садится и, прищурившись, смотрит на меня.