Диктатор
Шрифт:
Королева. Вы забыли. Я тоже совсем забыла. Но недавно ночью меня вдруг кольнуло это воспоминание, как если бы во сне мне пронзили висок. (Понижая голос). Вы помните Фортунато?
Дени. Фортунато?
Королева. Анархиста.
Дени. Да, помню. Это очень старая история.
Королева, словно мучимая неотвязной мыслью. Он был казнен за несколько дней до первой годовщины моей свадьбы. Через месяц я должна была стать матерью. Говорили, будто он невинен. Но вот что ужасно: был пущен слух, что это я помешала королю помиловать его. (Словно защищаясь на суде). Я даже не помню,
Дени. Кто же об этом помнит еще?
Королева, с мучительной тревогой подымая на него глаза. В передовых кругах, среди людей, с которыми вы были знакомы, против меня не затаили злобы, желания отомстить? Вы не могли бы мне поклясться в этом…
Дени, взволнованно. Ваше величество, я вам клянусь, что я никогда не замечал ничего подобного.
Королева, отводя глаза. Я боюсь, что ищут случая убить меня и моих детей… (Понижая голос, смущенно). Вчера я не выдержала и пошла к гадалке…
Дени, сострадательно наклоняется к ней. Которая видя, как вы встревожены, разумеется, воспользовалась этим.
Королева. Нет. Она мне ничего не сказала. А может быть, не хотела ничего говорить! О, боже мой!
Дени, как выше. Вы себя нарочно мучите, ваше величество.
Королева, с усилием, сдавленным голосом. А вы сами, разве в глубине души вы меня не ненавидите? (Он делает порывистое движение). Я должна вам все сказать. Я иногда готова думать, что у вас тайное соглашение с вашими прежними друзьями, революционерами; что это неестественно, что вы нам преданы, что это невозможно; что вы делаете вид, будто боретесь с ними, а на самом деле ждете случая, чтобы нас им выдать… (Задыхаясь). И прежде всего из ненависти ко мне, потому что вы тоже, может быть, думаете, что это я сделала. (Она всхлипывает). Это ужасно!
Дени, мягко. Я слишком чту ваше величество, чтобы ему ответить, что его вопрос безумен. Но… я это думаю. Ненавидеть вас! (С ласковым упреком). За какого фанатика, за какого глупца вы меня принимаете?.. Да ведь самый темный из этих забастовщиков, которые вас так пугают, отлично понимает, что в его невзгодах нисколько не виноваты вы. Я вам назову многих свирепейших революционеров (с улыбкой), гораздо более свирепых, чем я, которые заявляют, что не признают иного строя, кроме республиканского, и которые почувствовали бы себя очень разочарованными, очень осиротелыми в тот день, когда больше никого нельзя было бы назвать именем «королевы». (С сострадательной и почтительной нежностью). «Королева»… «Королева Мария-Амата». Почему вы думаете, что мы не рады, едва ли не все, тому, что есть очаровательная женщина, нежная, прекрасная, которую мы зовем нашей «королевой», не потому, боже мой, что это жена короля, а потому, что она как бы немного наша, с чувством как бы известного обладания и… любви?.. Да… почему бы и нет?.. (Королева всхлипывает и начинает плакать. Дени продолжает, словно утешая ребенка, и в нежности его голоса нет ничего двусмысленного). Скажите же самой себе, что вы наша дорогая маленькая королева, наша тоже.
Королева, сквозь слезы. Разве это правда?
Дени. Ну, конечно.
Королева. Это правда, что есть много людей, которые меня любят? И любят меня самое? Не просто вымышленное лицо? Не титул?
Дени. Нет. Вас, вас, маленькую королеву.
Молчание. Королева вытирает глаза, успокаивается.
Королева. Вы меня прощаете? Что я вас оскорбила своими подозрениями? Все, что вы делаете для нас, заслуживало бы другого.
Дени, мягко, овладевая собой. Конечно, это было несправедливо; и не очень лестно. Но вы имели право ошибаться. (Он продолжает не сразу, задумчиво). Сколько людей на моем месте поняло бы свои интересы и даже свой долг, иначе, чем я!
Королева, живо. Вы говорите это так, словно вы о чем-то жалеете?
Дени, с улыбкой. Жалею? Когда я только что не дал плакать маленькой королеве? Но и это вот — так неожиданно, так странно! Моя жизнь вот уже несколько дней идет таким непостижимым путем! Я невольно иной раз себя спрашиваю: «Единственный ли это был путь?» Да, было бы над чем задуматься, если бы не вся эта суматоха!
Те же, вахтер.
Вахтер, который постучал и вошел, не дожидаясь ответа. Его величество!
Королева, живо, к Дени. Король? Не надо, чтобы он видел меня здесь.
Дени. Но почему, ваше величество?
Вахтер выходит.
Королева, торопливо. Король часто доверяется мне. Он ничего от меня не скрывает. Но он не любит, чтобы казалось, будто я вмешиваюсь в его дела, в моих же интересах…
Дени. Это посещение не могло бы оставаться в тайне.
Он идет навстречу королю.
Дени, королева, король.
Дени. Ваше величество, королева вас опередила.
Король, королеве недовольным голосом. Как, вы здесь?
Смотрит на нее.
Дени. Ее величество, имея все основания беспокоиться, оказало мне честь пожаловать сюда, чтобы получить от меня некоторые уверения.
Король, королеве. Разве не могли вы обратиться ко мне?
Дени. Ее величество, быть может, боялось, что вы предпочтете, чтобы ее величество не знало всей истины.
Король, с остатком неудовольствия. Теперь вы успокоились?
Королева. Господин Дени был очень добр ко мне, очень снисходителен даже.
Король, чувствуя себя немного стесненно. Господин Дени, должно быть, находит, что мы не даем ему покоя. (К Дени). Вы осведомлены о намерениях лидеров?
Дени. Я жду их к себе в пять часов.
Король, как выше. Вам известно, о чем они собираются с вами говорить?
Дени. Я знаю, что парламентские фракции совещались сегодня утром. Я бы мог познакомиться с отчетом. Но у меня не было времени. А потом, так как все равно эти трое господ должны быть здесь…
Король. Они были у меня.
Дени, живо. Прежде, чем явиться ко мне! И по тому же делу?