Диктиона и планета баларов
Шрифт:
О! Это была уже поэзия. Он входил в образ. Я снова взглянула на него. Они начали последний поединок. Тахо сделал мягкий выпад и тут же увёл меч в сторону, производя парирующий удар. Клинок Кирса соскользнул, и он на мгновение открылся. Ему пришлось поторопиться, чтоб прикрыть руку, а Тахо уже парящим движением наносил удар в область груди. Кирс, похоже, растерялся, глядя на сосредоточенно-спокойную мордочку моего приятеля, а тот сиял своими синими очами, словно смотрел в огромное ясное небо. Принц заторопился, а маленький анубис двигался плавно, словно занимался китайской гимнастикой, и при этом везде успевал. Это было красиво. Это было быстро, хотя и казалось медленным. Это было точно и, наконец,
— Победила дружба, — с усмешкой констатировала я.
Никто уже не смеялся. Должно быть, этот балет с мечом оказался для болотных людей внове. Они, открыв рты, смотрели на щенка, который с философским смирением обернулся в сторону вновь улетевшего оружия. Потом он взглянул на меня.
— Ну как?
— Да ничего… Похоже, — вяло кивнула я, хотя он был молодцом.
— Ты просто дуешься! — уверенно заявил он и, почтительно поклонившись озадаченному принцу, влез на телегу и уселся рядом со мной. — Ты зря дуешься. Всё же кончилось хорошо.
— Дело не в этом, — возразила я. — Ты нарушил слово. Ты обещал мне не ходить сюда.
— Не было этого! — впечатал он. — Ты спросила, понял ли я, что если я уйду, то на этом моё обучение будет закончено. Я сказал, что понял.
— А если понял, то в чём дело. Ушёл? Ушёл. Обучение закончено
— А дружба? Обучение это одно, а дружба — это, брат, другое!
— Ты лгун.
— Я в дядю, — сокрушённо вздохнул Тахо. — Его-то ты прощаешь? Тоже ведь патологический лгун. Правда, он обаятельный. А я…
— Бедный, — подхватив, передразнила я.
— Больше не буду! Слово чести!
— Но обучение закончено.
Он опустил голову.
— Ладно. Согласен.
Мы немного посидели молча. А потом к нам подошёл Эдриол. Более отважно, чем это требовалось, он взглянул на меня и громко спросил:
— Может быть, и ты покажешь, на что способна? На обычных мечах.
Я покачала головой.
— Я не цирковая болонка. Скоро ты увидишь, на что я способна. Да и мой меч не любит измен…
Он не стал спорить. Как-то сразу послушно отвалил. Про измены я сказала ради красного словца, а насчет болонки — точно. Духа соревнования во мне никогда не было. Слишком уж я уверена в своих силах, да и разочаровываться никогда не приходилось.
Никто почему-то не подумал, что я испугалась. Смотрели с уважением и даже с восхищением. Интересно, кем я им казалась? Я попыталась представить себя со стороны. Этакая высокая девица с растрёпанной гривой, в шортах и безрукавке из чего-то блестящего вроде шкуры сказочного дракона. Длинноногая, в меру крепкая и с замкнутой физиономией, на которой крупным шрифтом написано: «Не подходи, задену!» Да, колоритный образ. При всей красоте коленок, видимо, на близкое знакомство никого не тянет.
Я посидела ещё, и меня вдруг саму потянуло помахать мечом, но помахать всерьёз. Просто что-то снизошло на меня. Я вытащила из своей сумки, которую на ремне таскала с собой, перчатки, подаренные Кристофом, надела, и показалось мне, что его ладони накрыли мои руки, увеличивая их силу. Конечно, всего лишь показалось, хотя, возможно кожа и хранила следы его биополя. Я полюбовалась зеркальным блеском защитных пластин, сверкающих на солнце. Ими, при случае, можно противнику и зайчика в глаза пустить. Потом встала и снова пошла на самую высокую башню, где меня не мог видеть никто, кроме Аматесу. Там я встала в стойку, и вдруг почувствовала, как свежий ветер, пропитанный энергетикой Последнего Хребта, пронизал моё тело, закрыла
Нет, что было дальше, я уже не помню. Осталось лишь ощущение свободы, боя и победы. Причём не последовательно, а всё вместе. И мышцы потрескивали, и струился от них остаточный голубой свет, заметный даже при ярком дневном освещении. И сила не иссякла, не убыла, а ещё более возросла. И я поняла, что не три дня осталась. А полдня и, может быть, ночь. А потом бой.
Поздно вечером Кирлина снова позвала меня на башню, но не для споров о вере. Она указала мне в ночное небо, и я сразу увидела гроздь ярких звёзд, несущихся по небу. Пять звёздных кораблей двигались по орбите Диктионы.
— Балары, — произнесла она.
— Вижу, — ответила я.
— Где они спустятся?
— Здесь.
— Почему?
— Потому что не зря я оказалась здесь именно в этот момент.
НОЧЬ КОРОЛЯ БАЛАРОВ
I
Это была ужасная ночь. Бордовое небо, не знающее ни туч, ни облаков, ни тумана, раскалённой остывающей плитой зависло над горячей красной пустыней. Голубоватые огоньки звёзд казались видением, как капли воды, которые мерещатся умирающему от жажды путнику. И тишина. Отвратительная пустая тишина за стенами Дворца. Ни шума ветра, ни крика птицы, ни шёпота песка.
Он устало опустил голову и вернулся в покои с узкой террасы, где надеялся найти успокоение. Всё бесполезно. Он взглянул на спящего возле ложа дракончика, на бесшумный танец летучих мышей, который они устроили под самым потолком, потом прошёл к бассейну и опустился на мраморный бортик. Голубые светильники делали всё вокруг бледным и неживым. От них становилось вроде прохладнее, но ощущение мертвенности давило. Он вздохнул и посмотрел на свои руки. Трещины на белой тонкой коже уже затянулись. Может, это всё из-за трещин? Наверно, и из-за них. Сегодня он впервые почувствовал на себе губительное действие баларских притираний. Кожа на руках лопнула, когда он взялся за грубый повод ведущего дракона. Конечно, теперь она уже заросла, но и лопнуть она не должна была. Чем её не трави, она должна была восстанавливаться до нормальной прочности и толщины. Но она не восстанавливается. Какая-то мерзость пропитала эпидермис и постоянно истончает кожу, чтоб король не мог с оружием в руках защищать свою жизнь. Для этого у него есть слуги-балары. А кожа на теле превратилась в тонкую металлизированную плёнку, прочную и нечувствительную ни к чему кроме холода. Пребывание в бассейне превращается теперь для него в настоящую пытку, но смывать, смывать как можно тщательнее эти составы нужно, просто необходимо, иначе очень скоро превратишься в копию своих обрюзгших, заживо разложившихся предшественников. Впрочем, это случится в любом случае, если пребывание во Дворце затянется на длительный срок.
Раньше он думал, что время у него есть, что он успеет постепенно и незаметно подготовить всё для решающего шага, но теперь получалось, что время-то работает не на него. Вся эта игра, которую он затеял, тоже вела к краху. Её нужно заканчивать скорее, или уже не сможешь закончить никогда, наоборот, она прикончит тебя. Королевская жизнь не для Воина Света. Он не подходит для неё, и как ни бейся, она медленно и неуклонно берёт над тобой верх, топит в рутине интриг и заговоров, и однажды ты поймёшь, что не ты контролируешь её, а она — тебя. Как бы тогда не встал вопрос: сдаться и сбежать, сохранив своё нынешнее воплощение, или решиться на отчаянный и, скорее всего, бессмысленный шаг протеста, который приведёт тебя к гибели, пусть не полной, но… И то, и другое сулит поражение. И Касу знает это. Знает и потому не вмешивается. Ждёт, пока король сам углубит уже начатую могилу.