Династия
Шрифт:
Рука Кинга сжимается вокруг моей талии, и он притягивает меня к себе, изо всех сил стараясь не показывать своих эмоций, пока вся комната наблюдает за нами.
— Ты идиотка, — говорит он мне. — Для меня большая честь танцевать с тобой, я чертовски взволнован на самом деле, но мы все точно знаем, что ты об этом подумаешь, и ни один из нас не хотел страдать от наказания за то, что был тем, кто принуждал тебя к этому.
— Хорошая точка зрения.
— И для протокола, — добавляет он. — Мне нравится, когда мой член становится твердым, и, если я воздержусь, я буду чертовски опустошен.
Из меня вырывается настоящий,
Я как раз собиралась предложить нам ускользнуть, чтобы он мог показать мне все другие способы, которыми он знает, как двигать своим телом, когда звук прочищающего горла рядом с нами заставляет меня остановиться и отвести взгляд от красивого мужчины в моих руках.
Я останавливаюсь, когда вижу, что старая версия Карвера приближается ко мне, его рука протянута, а глаза комнаты все еще следят за каждым моим движением.
— Можно мне этот танец? — говорит он, хотя его тон предполагает, что мне лучше не спорить.
Хватка Кинга крепче сжимает мое тело, но, будучи не в состоянии возражать, он неохотно делает шаг назад и предлагает отцу Карвера мою руку.
— Сэр, — говорит Кинг из чувства долга, точно не из уважения.
Глаза Карвера-старшего смотрят на меня, и он мгновенно сжимает мою раненую руку, сжимая ее слишком крепко, когда притягивает меня к себе.
— Улыбнись, — шепчет он мне на ухо. — Мы бы не хотели, чтобы кто-то предположил, что их новый лидер не в восторге от своего нового положения.
Чувствуя себя загнанной в угол, я выдавливаю улыбку из губ и ловлю себя на том, что смотрю через комнату туда, где стоит Карвер, наблюдая за нами с тревогой в глазах.
— У вас хватает наглости подойти ко мне вот так, — выплевываю я, отчаянно пытаясь говорить тише, хотя ненависть отчетливо видна не только в моем тоне, но и в моих глазах. — Я знаю, что вы как-то связаны с нападением на меня прошлой ночью и сыграли роль в смерти моих родителей.
— Опусти это, — смеется он. — Ты девушка и при этом всего лишь ребенок. Ты не в состоянии справиться с давлением руководства. Итак, это то, что мы собираемся сделать. Ты будешь лицом организации, но будешь отвечать передо мной.
— Вы чертовски сумасшедший.
— Следи за своим тоном, — рычит он мне в ответ, его игра ускользает всего на секунду, прежде чем он снова берет себя в руки. Он крепче сжимает мою больную руку, и я чувствую, как сквозь повязку начинает просачиваться кровь. — Позволь мне выразить это в терминах, которые ты можешь лучше понять. Либо ты ответишь мне, либо я продолжу свои попытки покончить с тобой.
Я задыхаюсь и смотрю в ужасе, пытаясь вырваться из его рук, но он держит меня крепче, в то время как остальная часть комнаты продолжает вращаться вокруг нас, совершенно не обращая внимания на напряжение, растущее в центре комнаты. Одно дело думать, что ты что-то знаешь, но совсем другое — получить это прямо под дых.
— Я знала это, — выплюнул я. — Вы ответственны за убийство моих родителей.
Его глаза искрятся смехом.
— Сюрприз! Ты поймала меня, —
— Я никогда не отвечу вам, — требую я. — Вы кусок дерьма. Вам абсолютно нечего предложить миру, кроме вашей дерьмовой тактики запугивания и неприятного запаха изо рта. Вы убийца, и я не буду иметь с вами ничего общего.
Он просто смеется, тошнотворный смех, от которого у меня из ушей хочется идти кровью. Он притягивает меня ближе, пока мое тело не прижимается к нему, его рука к мягкому шелку моего платья.
— Прекрати вести себя так, как будто тебе не все равно, принцесса. Я видел, как ты росла. Тебе плевать на родителей. Ты не испытываешь к ним настоящей привязанности. Они просто люди, которые разделяют твою кровь, но чего бы это ни стоило, твоя мать закричала, когда я встала над ее кроватью и заставил ее смотреть, как острое лезвие моего ножа перерезало горло ее мужа. Кровь пропитывала кровать. Это было весьма примечательное зрелище.
Все мое тело трясется от гнева, слезы грозят брызнуть из глаз, но он заставляет меня остаться, заставляет соблюдать приличия.
— Ты, мисс Элоди, — продолжает он, с гордостью рассказывая мне о своем предательстве, уверенный, что он неприкасаемый. — Ты оказалась сильнее, чем я думал. Тебе было всего два месяца. Я должен был задушить тебя. Я должен был пройти через это, но у меня был собственный сын, и я не мог заставить себя сделать это, поэтому я зажег огонь. По крайней мере, эту часть истории они поняли правильно, эти глупые дураки. Если бы я знал, что ты выбралась из того огня, я бы тут же забрал твою жизнь, но представь мое удивление спустя годы, когда слух о потерянном наследнике дошел до моего порога. Я снова и снова пытался найти тебя, но ты всегда ускользала, всегда на шаг впереди меня.
Я втягиваю воздух.
— Вы причина, по которой я прыгала из дома в дом.
— Больше нет, Элоди, — говорит он мне. — Мы с тобой будем партнерами. А теперь улыбнитесь своей аудитории.
Мой разум переполняется страхом, мыслями и невыразимыми ужасами будущей жизни с этим мужчиной в моей жизни. Он хуже Курта. Он абсолютный монстр. Я не могу этого сделать.
Я качаю головой, ища взгляда Карвера, но его там нет, никого из них нет. Они обещали всегда защищать меня, и вот мы здесь, именно тогда, когда я больше всего в них нуждаюсь, а их нигде нет.
Этот человек убил мою семью. Он поджег мой дом. Он забрал мое будущее. Благодаря ему я жила в восемнадцати разных семьях, одни намного хуже других. Из-за него мне пришлось научиться драться. Из-за него моя жизнь превратилась в кошмар.
Он перерезал им глотки; он лишил их жизни, и теперь он стоит передо мной и смеется.
Нет, от этого он не уйдет. Я пообещала добиваться справедливости и соответственно наказать, но, когда дело доходит до моих родителей, нет ничего лучше, чем око за око. Музыка начинает стихать в конце песни, и я знаю, что у меня есть всего несколько секунд, прежде чем он уйдет.