Дингир
Шрифт:
Рассмотрев тело целиком, Раш не заметил ни кола в груди, ни каких-нибудь рун, в общем, ничего, что могло бы пробудить Стрикса.
— Просыпайся, Стрикс, — прибегнул он к силе слова.
“Может нужно специальное заклинание?.. Надо было посоветоваться с Шельмой, перед тем как отправиться сюда”.
“Очень мудрое замечание, Нибрас… возможно ты прав”.
“И что теперь?”
“Скорее всего, его надо угостить кровью”.
“Нашей что ли?! — удивился Нибрас. — А это не.… От этого он не озвереет? И вообще насколько сильно наша кровь отличается от человеческой?”
“Не знаю, но выбора нет… Мы действительно плохо подготовились к этой встрече. Когда идёшь в гости к вампиру, не забудь взять с собой свежей крови в качестве подношения”.
“Дай угадаю: и ты не взял с собой что-то острое? Среди сокровищ полно острых предметов, но из-за той шавки взять их мы не сможем. Так что самое время заняться самоканнибализмом”.
Раш
Но вдруг, не успев поранить себя, Раш ощутил недомогание: начала кружиться голова, зрение испортилось и стало тусклым. Привычное распознавание источников света исказилось и приняло очень неадекватный вид. Пол переставал чувствоваться под ногами, хотелось просто упасть и заснуть. Но заснуть не из-за желания восстановить силы, а потому, что хотелось просто сдаться. Умереть.
Раш быстро понял, что происходит, после чего он буквально отскочил назад. Постепенно его чувства начали приходить в норму…
Секунда третья… пятая… восьмая…
Покойник поднялся из гроба.
В таком сидячем положении он завис ещё секунд на двадцать…
— Какой сейчас год? — вдруг спросил он плавно и внятно. Он разговаривал на русском языке, однако его речь немного хромала из-за акцента.
— 2021-й.
Живой покойник плавно повёл голову в сторону Раша, по мере этого его красные глаза испустили из себя свечение, будто недавно он получил некую энергетическую подзарядку. Остановив голову, он сказал; всё так же плавно и неспешно:
— Хм-м-м… это снова случилось. Я хотел проснуться в 2100-ом году. Но меня всегда будят раньше. Всегда…
— До 2100-го года ты бы не дожил, — уверенно ответил Раш. — Пак собирается уничтожить Землю в ближайшее время. А твоя хозяйка ему в этом помогает. Мне нужна твоя помощь, чтобы это остановить.
— Вот оно как… — отреагировал живой мертвец так, будто его и не оживляли. — Как вас зовут, юноша?
— Раш.
— А меня зовут Стрикс. Для начала, скажите мне, сэр Раш, по какой причине я должен сражаться против Лилит — своей хозяйки? Она спасла мне жизнь, и теперь я не вправе использовать жизнь собственную, дабы губить её жизнь.
— Зови меня просто: “Раш”. А твоя хозяйка сейчас носит имя: “Вилен”. Я вижу, что твои принципы очень важны для тебя, и чтобы я попытался их оспорить и переубедить тебя в обратном мне необходимо понять, с чем я имею дело… Расскажи мне свою историю, Стрикс.
— Хм-м-м… очень похвально, юноша. Вы смотрите на вещи с разных сторон и при этом не забываете о манерах. Столько лет прошло, а у людей всё ещё осталось чувство этикета, поразительно…
Стрикс целиком вылез из гроба и ступил на пол. Окинув взглядом гору из сокровищ, он подошёл к ней.
— Хм-м-м, нашёл-таки… — сказав это, Стрикс ухватил какую-то ткань, торчащую из золота, и вытянул её наверх.
То была некая красочная комбинация рясы и робы, что длиной своей доходила до лодыжек. Материал напоминал гармоничную связку кожи и ткани. Внешняя часть этого увесистого наряда имела тёмно-красные и золотистые тона; где-то даже проскальзывали и белые. Внутренняя его часть была гораздо темнее — только чёрные и предельно бурые окрасы.
Надев его на себя, он продолжил диалог:
— Примите мои извинения за задержку. С вашего позволения я, пожалуй, начну свой рассказ… — Повернувшись к Рашу спиной, он начал медленно расхаживать по сокровищнице. — Раньше я был довольно дюжим человеком, поэтому чума пожирала меня медленнее, чем других… И я видел, как это проклятие убило всю мою семью. Единственное, что тогда давало моей душе покой — это мысль: “скоро мы воссоединимся вновь на небесах”. Каким наивным я тогда был. Взглянув на своего мёртвого сына в чёрных волдырях, почувствовав его отвратительный запах, увидев вытекающую из его рта чёрную кровь и то, что осталось от его лёгких — я понял: насколько омерзительной и не справедливой бывает смерть. Я понял, кто мой настоящий враг, и желание жить воспело во мне, ибо смерть должна быть врагом всего живого. Мой эгоизм и трусость говорили: “тебе ещё рано умирать”. Однако болезнь брала своё. С каждым днём я слабел, но моё желание жить только становилось сильнее. Все остальные жители уже смирились с неизбежным, но не я. Я продолжал бороться даже тогда, когда лихорадка свалила меня с ног посреди улицы. И даже когда я не мог ходить, при этом отлично понимая, что скоро придёт и мой черёд, мои мысли были лишь о том, чтобы как можно дольше остаться в живых, чтобы проучить эту подлую смерть… Мой разум постепенно слабел, как солнце, обречённое перед закатом. Свет отдалялся от меня… И тут я услышал женский голос: “Правильно, не сдавайся лишь потому, что твоё тело хочет этого”. Мой ответ был невнятен или вовсе остался запертым в моих устах: “Тело мне не подчиняется. Оно слишком слабое”. И тогда этот женский голос произнёс: “Будет у тебя сильное тело. Но для начала тебе придётся умереть”. И далее темнота поглотила мой разум — я уснул. Точнее это была моя смерть… Когда я открыл глаза то не чувствовал себя сонным. Был вечер, но даже те оставшиеся крупицы солнечного света, будто не хотели смотреть на меня. Проснувшись, я стал чужим для этого мира. Осмотрев и ощупав своё тело, я ощутил лишь тело мертвеца, оно было таким же холодным и чужим для меня, как и та осенняя пора. Чума отступила, у неё уже не было причин терзать мою безжизненную плоть… Однако вокруг меня находились люди в масках, что перетаскивали умерщвлённые скверной тела к большому костру и сжигали их. Они увидели меня и поняли кто я такой намного раньше, чем я сам. “Восставший мертвец”. Все бросились бежать… “Я выжил. У смерти не хватило сил меня забрать”, удивлённо сказал я себе. “Но почему?” Этим вопросом я задавался на протяжении двух дней. Всё это время я бродил среди этих мёртвых людей и так не нашёл ответ. Даже голод не хотел брать меня, разве что постепенно накапливалась жажда; не сильная, но очень надёжная и заполняющая… И на ночь второго дня я задумался о Боге. Я всем телом чувствовал, что теперь я для него чужой. Он не хочет принимать меня. “За что? Ты не любишь меня только по тому, что я не хочу умирать?” В осуждении крикнул я тогда… И тут в небе воцарились множественные огни — это были огненные стрелы. Я же тогда подумал, что сами звёзды обрушились с небес и возжелали отомстить мне за дерзость от имени Господа Бога. Звезды падали и прожигали меня насквозь. Их пламя старательно пыталось лишить меня жизни, исправить ошибку моего существования. Но и этот враг не смог. “Если сама смерть не смогла получить власть над моей жизнью, то этого не смогут ни пламя, ни их стрелы”. Моя плоть залечивалась сама, а вместе с тем росла моя жажда… Я не человек, а все те люди с их стрелами — моя еда. Биение их сердец я слышал за тысячу шагов. Мне внезапно захотелось приблизиться к ним и испить каждый из этих кровеносных бурдюков… Сделать это было очень легко. Человек тоже не смог превзойти смерть и убить меня… Весь покрытый кровью и окружённый пламенем, уничтожающим чумное поселение, я вновь посмотрел на звёзды. “Неужели, я и есть — смерть. Этот мир отверг меня, но не уж-то мне хватит сил, чтобы подчинить его себе? Зачем? Должен ли я?” Задавался я этими вопросами. “Могу ли я помочь людям, остановить войны, вылечить болезни, чтобы больше никто не переживал смерть своей семьи?” И с тех пор я лечил людей в качестве врача. Моя кровь может исцелить любые болезни и ранения, что дало моим навыкам чудодейственную репутацию, это так же помогало мне получать свежую кровь, поэтому потребность в убиении человека для пропитания — отпала. Со временем я изучил и чуму — эта болезнь не была наслана на нас за грехи наши, она всего лишь — наука. Вера в Бога растворялась так же быстро, как и росли мои познания в науке. Я же… я просто есть. Меня не создал, ни Бог, ни Дьявол. Однако, чтобы спасти людей, нужно их контролировать. Ибо они сами себе опаснейшие враги. И если Бога нет, то я сам должен им стать. Сила, всегда даёт контроль над жизнями других — но это так же означает, что я должен отвечать за каждого, кто слабее меня.
— Тогда почему ты не поработил этот мир и не создал утопию? — спросил Раш.
— Лилит открыла мне глаза, указав на бессмысленность этого стремления. Она дала мне понять, что человек не стремится к спокойствию, им просто необходимо сражаться за свои низменные стремления. Согласен я с ней, ибо мой многолетний опыт с людьми нельзя назвать столь положительным. Им будто не хватает высоких идеалов, и видения своей души, а посему те не способны сказать насколько она зачерствела. Иногда мне просто кажется, что это они ходячие мертвецы, а не я.
Раш слегка улыбнулся и ответил:
— На поверхности человеческая кожа уже давно мёртвая: в её верхнем слое нет капилляров, она лишь осадок после обмена веществ. Поэтому смотря на людей, мы в каком-то смысле видим ходячих мертвецов.
— Хм-м-м, вот оно как. Вижу в вашем времени, медицина смогла объяснить многие вещи. Спасибо за ценные сведенья, мне как врачу было очень интересно это узнать.
— Стрикс, исходя из твоего рассказа, я заметил некоторые противоречия. Благодарность за спасение и желание сделать человечество лучше — эти два принципа конфликтуют внутри тебя. И что-то мне подсказывает, ты ещё не сделал свой выбор, ты мечешься где-то посередине.
— Да, вы абсолютно правы. И посему я спал в этом гробу более сорока лет. Я ждал, когда человечество достаточно созреет для себя самих.
— Извини, это время ещё не наступило. Я разбудил тебя раньше лет на сто. Но как я уже говорил, в скором времени человечество будет неминуемо уничтожено — у него нет возможности стать лучше. Пак и Вилен отберут у людей эту возможность, и если для тебя всё ещё дорого человечество, то надо спешить.
— Тогда чего же вы хотите от меня? Я очень сильное создание, однако, против своей хозяйки и Пака я бессилен.