Динка (с иллюстрациями Воробьева)
Шрифт:
Увлеченная своей новой вольной жизнью, Динка как будто совсем забыла о Лёне.
– Как это так?
– удивлялась Мышка.
– Даже Алине и то как-то не хватает Лени, про себя я уже не говорю, я и без Васи скучаю, а Динка даже и не думает ни о ком.
– Ну и, пожалуйста, не напоминайте ей… У Лени последние считанные дни перед экзаменами! Не дай бог, Динка запросится сейчас в город!
Но Динка не просилась. У нее было много дела. С утра, когда Прима возвращалась со станции, Динка купала ее в пруду, чистила
И еще было у Динки одно интересное, завязавшееся на хуторе знакомство. Это те дорогие «людыны», без которых даже в богатых лесах, среди несметных сокровищ земли Динка не мыслила своей жизни.
Глава 27
ДОРОГИЕ ЛЮДЫНЫ!
В первые дни Динка не испытывала одиночества, но однажды, остановившись на лугу среди густой травы и колыхающихся от ветерка ромашек, она вдруг остро почувствовала, что ей чего-то недостает.
Оглянувшись во все стороны, она попробовала громко и призывно крикнуть:
– Эй, эй! Где вы?
«Где вы… где вы…» - прокатилось за лугом и затихло без ответа.
– Ay!.. Ay!..
– еще раз крикнула Динка, и снова ей ответило только эхо. Тогда она побежала к Ефиму.
– Ефим, здесь есть где-нибудь такие людыны, как я? Такие дети, Ефим?
– Чого-чого, - усмехнулся Ефим, - а детей хватает!
– А где же они? Почему я никого не вижу?
– Ну, дак они, конечно, по деревням больше да в экономии пана! А чего ж вы их не видите, когда они вон-в кустах сидят, выглядают… Любопытные, как мухи. Я их и вчера видел, и сегодня, как шел к вам, - улыбнулся Ефим.
– В кустах? А где это?
– беспомощно оглядываясь, спросила Динка.
– Ну, может, сегодня нету, так завтра будут… У них же свой интерес к городским людям.
Динка стала приглядываться к кустам и деревьям. Как-то утром за тремя березками мелькнул белый платочек. «Идут, идут!»
Но они не шли, а стояли. Мальчик и девочка. Девочка смущенно натягивала рукава вышитой рубашки и, склонив набок голову, смотрела на Динку серьезными голубыми глазами; из-под длинной широкой юбки с фартуком виднелись утопавшие в траве маленькие босые ноги.
Мальчик стоял немного поодаль; штаны его, застегнутые на одну пуговицу на животе, доходили ему до щиколоток, на плечах, поверх рубашки из серого полотна, болтался чей-то старый пиджак.
Динка, боясь, что гости уйдут, бросилась к ним, протянула руки:
– Здравствуйте! Здравствуйте! Пришли наконец! Она поймала прятавшуюся в рукаве загорелую руку девочки, похлопала по плечу мальчика.
– А я так ждала… Как вас зовут?
– с интересом спросила она.
– Меня Федорка, а его Дмитро, - несмело ответила девочка.
Мальчик, щуря темные глаза, опасливо смотрел на хлопавшую его по плечу Динкину руку.
– Да вы не бойтесь! Меня зовут Динка!
– А я с того году пойду панских коров пасти, - ни с того ни с сего заявил вдруг басом Дмитро.
Федорка подняла свои тонкие бровки и дернула плечом:
– Не хвастай, бо это еще неизвестно! Павло сказал, если твоя матка принесет ему порося, то он возьмет тебя подпаском, а если нет, то кого другого пошлют.
– Нема у нас порося… - сердито сказал мальчик.
– А что это за порося такое? Почему этому Павло нужно порося?
– заинтересовалась Динка.
Федорка потуже завязала концы платка, выплюнула изо рта травинку.
– Так Павло - это ж приказчик пана… Он задаром не возьмет… Еще и по шее даст!
– Ого!
– возмутилась Динка.
– По шее! Из-за какого-то порося! Его самого надо по шее!
– Ой, боже ж мой! Хиба ж так можно казать!
– испугалась было Федорка, но, взглянув на Динку, закрылась концами платка и звонко расхохоталась.
Смех у нее был такой дробный и заразительный, что Динка тоже начала смеяться. Хмыкнул и Дмитро, а потом, расхрабрившись, снова совсем не к месту спросил:
– А чого-то вы этот хутор купили? Тут молния на пруду в дуб ударила… Она в другой раз может ударить, деды кажуть - тут место нехорошее, по всем ночам филин кричит…
– Ну и что же? Пускай кричит! Я люблю птиц, - беспечно сказала Динка.
– Э, ни!
– махнула рукой Федорка.
– Его погано людям слушать. Он может на каждого беду нагнать.
Она вдруг обернулась к Дмитро и начала шепотом убеждать его в чем-то, повторяя одну фразу:
– Все равно ж найдут! Лучше сам скажи! Мальчик сердился, упрямился…
– Ну чего вы там шепчетесь! Говорите громко! Я никому не скажу, если это тайна!
– вмешалась Динка. Федорка толкнула локтем Дмитро:
– Ну говори! Вот какой упрямый… Барышня никому не скажет!
– Я не барышня, я Динка! Ну говори твою тайну, Дмитро, - нетерпеливо перебила Динка.
Дмитро покусал губы и, глядя исподлобья на Динку, нехотя сказал:
– У вас под крыльцом я обрез спрятал… Если стрельнет, то может и насмерть прибить…
– Обрез? А что это такое? Ружье?
– живо заинтересовалась Динка.
– То не настоящее ружье, оно обрезано, чтобы, значит, покороче было… объяснила Федорка.
– А где же ты взял его?
– ахнула Динка.
– У нас, как батько помер, так мы с маткой полезли в подполье и нашли! А матка испугалась да и велела закинуть в пруд, а мне жалко стало, я его и подложил под ваше крыльцо… Тут никто не жил, - хмуро рассказал Дмитро.