Дипломат

Олдридж Джеймс

И вот теперь перед ним сидел Дрейк.

– Я не разбираюсь в деталях этого задания, – говорил Дрейк, – но, насколько можно судить, речь идет о получении каких-то технических сведений. Вам просто нужно применить свои познания в области геологии.

Мак-Грегор бегло проглядел отпечатанную на машинке инструкцию, которую ему подал Дрейк. Он сразу увидел, что дело касается сведений о геологических изысканиях русских. Первый пункт требовал исчерпывающих данных о разведке недр в тех районах, где предполагалось наличие урановой руды. Дальше можно было не читать.

– Для кого эти сведения? – спросил он Дрейка.

– Неужели об этом нужно говорить? – сказал Дрейк.

И снова Мак-Грегор почувствовал себя дураком.

– Нет, – сказал он.- Понятно и так: они для военно-разведывательной службы. – Это была мало приятная истина, но он не захотел закрывать на нее глаза. Тут все должно было быть начистоту, без обмана.

– Вы не собираетесь, я надеюсь, уклоняться от этого задания? – многозначительно спросил Дрейк.

– Собственно, оно не по моей специальности, – сказал Мак-Грегор.

– А я слыхал, что вашей специальностью во время войны была именно разведка. Ведь вы были информатором по вопросам геологии в африканском кавалерийском летучем отряде?

– Не совсем так, но вроде.

– Так считайте, что вы продолжаете свою военную работу, – повелительно сказал Дрейк.

Мак-Грегор усилием воли заставил себя сдержаться.

– Но это значит – считать, что мы воюем с Россией? – сказал он.

– Ничего это не значит. – Дрейк сердито отложил перо и поднял голову. Он не предложил Мак-Грегору сесть и все время делал вид, что очень занят. – Не собираетесь ли вы спорить еще и по этому поводу?

Мак-Грегор покачал головой.

– Я ни о чем спорить не собираюсь, – сказал он спокойно, но угрюмо.

– Тогда ступайте и принимайтесь за дело.

– Один вопрос, – сказал Мак-Грегор (и с горечью подумал: неужели же это тот компромисс, на который он считал себя обязанным пойти, та задача, которую он должен выполнять не рассуждая, как часть повседневных обязанностей дипломата?) – Откуда я возьму эти сведения? Я вижу, что кое-что можно почерпнуть просто из отчетных сводок, если мне удастся получить к ним доступ. А остальное?

Дрейк видел, как Мак-Грегору противно, и наслаждался этим.

– Когда вы прочтете инструкции и вникнете в их суть, зайдите ко мне еще раз. Я вас свяжу с одним человеком, от которого вы получите информацию. Но помните, записывать ничего нельзя, а эти инструкции вы должны выучить наизусть и возвратить мне. Сведения, которые вам передаст тот человек, вы тоже должны запомнить наизусть и постараться не забыть до возвращения в Лондон. Все очень просто, – сказал Дрейк.

Какая связь была между необходимостью покорно принять на себя выполнение этой задачи и тем компромиссом, на который он готов был пойти ради Кэтрин Клайв, – этого Мак-Грегор и сам не знал. Но связь существовала. И только потому он не швырнул бумаги Дрейку в лицо, не хлопнул дверью, не крикнул ему, что весь этот замысел – чистейшая подлость, как бы его ни называли. Он промолчал. Он не сказал, что принимает поручение, он просто взял бумаги и вышел. К счастью, Эссекс ушел завтракать, и это избавило его от встречи с ним сейчас. Только одного человека ему хотелось видеть – Кэтрин. Он должен убедиться, что прав, совершая насилие над собой, а для этого ему необходимо поговорить с Кэтрин. Мак-Грегор запер конверт с инструкциями в тот же ящик, где лежали письма от матери, и вызвал по телефону Кэтрин.

– Доброе утро, – начал он нерешительно.

– А, это вы! Доброе утро! – беспечным тоном отозвалась Кэтрин.

– Как вы себя чувствуете? – Он услышал, как нетвердо звучит его голос.

– Отлично.

– Я хотел бы вас на минутку повидать, Кэти.

– А что случилось?

– Ничего, просто так.

– Вы уже завтракали?

– Нет еще.

– Хотите сегодня начать учиться на коньках?

Он помялся, но сказал: – Хорошо.

– Вы какой номер носите? – спросила Кэтрин.

– Номер? Ах, да. Сорок два – сорок три.

– Нужно раздобыть вам коньки, – сказала она деловито-озабоченно. – У Мелби, пожалуй, подходящие, но наверно не знаю. Давайте, встретимся на теннисном корте минут через пять или десять, хорошо? А я пока что-нибудь соображу.

Он поблагодарил и услышал, как она, еще не повесив трубки, уже говорила что-то мисс Бойл. Минут пять он размышлял о том, почему это все сегодня складывается против него, почему в такой переломный момент его жизни должно было возникнуть столько сомнений и противоречий. Многое теперь будет зависеть от Кэтрин.

Она задержалась, и Мак-Грегору пришлось прождать ее на скамейке у корта целых пятнадцать минут. Он замерз, хотя и топал все время ногами, чтобы согреться. Кэтрин явилась в красном джемпере и вязаной шапочке, держа в руках кожаную куртку и две пары башмаков с коньками. Вид у нее был такой, словно холод – ее природная стихия. Мак-Грегор поспешно вскочил и едва не поскользнулся на льду. Он смотрел на нее и неловко улыбался, не зная, чего ожидать.

– Что это у вас такой серьезный вид? – спросила Кэтрин. Она держалась как ни в чем не бывало. – Ну, вот вам коньки. – Она уселась на скамью, подстелив себе кожаную куртку. – Это Элен Бойл достала.

– Спасибо. – Он сел рядом с ней.

Она уже сняла туфли и надевала башмаки с коньками. Мак-Грегор ждал, надеясь услышать от нее какие-то более значительные слова. Но она вытянула одну ногу и сказала: – Не лезет. Помогите, пожалуйста.

Он натянул ей башмак на ногу. – Теперь надевайте свои. – Она подняла голову. Это была та самая Кэтрин с нежными, ласковыми руками, но она не хотела замечать поколебавшегося доверия в его глазах.

– Вы в самом деле хотите кататься? – Он посмотрел на коньки, которые держал в руке.

Она все еще возилась с башмаками.

– А что? – спросила она, не глядя на него.

– Я хотел поговорить с вами, – сказал он.

– Поговорить? А о чем?

Он был озадачен. – Разве нам не о чем говорить?

Она выпрямилась, и он увидел обычный взгляд, обычную манеру. Это была та Кэтрин, которую он впервые увидел здесь же, на катке; даже губы ее ничего не выражали.

– Право, вы что-то очень серьезны сегодня, – повторила она.

– Да. Вы не ошиблись. – Ему было непонятно и неприятно ее поведение.