Дипломаты, шпионы и другие уважаемые люди
Шрифт:
Когда мы с женой в первый раз поехали в Сахару, там пошли дожди. Все дороги затопило. Выбрались мы оттуда с трудом.
Я написал об этом своему приятелю Игорю Коновалову, будущему председателю «Интуриста», тот ответил:
— Затопило Сахару. Понял. Если утром увидишь у кровати льва, переходи на пиво.
Для того, чтобы растаможить товар в Алжире, требовалось разрешение Министерства иностранных дел. Получение
— Он мне обещал оформлять разрешения за один день, — радостно отрапортовал Пейтус.
Вероятно, так и получилось бы, если бы этого клерка на следующий день не выгнали из министерства. За пьянку. Вскоре пришлось отправить домой и Пейтуса. По той же причине.
Через много лет я встретил его в Москве. Он оказался директором комиссионного магазина, где продавали картины.
— Старик, я тебе приготовлю прекрасную картину по дешевке. Всего за полторы тысячи.
При моей зарплате в 260 рублей полторы тысячи дешевкой не казались. Очевидно, на посту директора комиссионного магазина бывший дипломат утратил связь с реалиями мидовского бюджета.
Однажды мы: замсекретаря парткома С. Пешков, секретарь профкома Слава Хоменков и я — поехали в двухнедельную командировку по Алжиру.
Во время переезда из одного города в другой у Славы схватил желудок. За рулем сидел С. Пешков.
— Немедленно останови машину, — потребовал Слава.
— Здесь открытое место, — резонно возразил Пешков. — Доедем вон до той рощи, там и остановлю.
— Останови, я быстрее добегу.
Добежал.
Мой приятель Эдик Родкин оказался в Ливии, в стране, где алкогольные напитки запрещены. В Алжире со спиртным проблем не было. И я, когда случалась оказия, пересылал ему спиртное со стюардессами. Просто так послать было нельзя: ливийские таможенники тщательно проверяли ручную кладь. Поэтому, по совету знатоков, я прибегал к хитрости. Брал пакет из-под молока, наливал в него водку и заклеивал скотчем; потом клал пакет на дно термоса с широким горлышком и доверху заливал кофе. Ливийские таможенники просили открыть термос и убеждались, что никакого алкоголя там нет.
Однажды, очевидно, прознав про нашу хитрость, один таможенник решил поиздеваться. Он взял нечто похожее на шило и проткнул пакет. Водка растеклась по термосу и смешалась с кофе. Он победно улыбнулся и ушел.
— Ну как? — спросил я Эдика через неделю по телефону.
— Блеск! — ответил он. — Мы добавили лимон и поставили на пару часов в холодильник. Присылай еще.
Наших не проведешь!
4.3. Наши в Алжире
В местечке Бумердес, недалеко от дома, где проживали советские преподаватели, был небольшой парк, одну из аллей которого преподаватели называли «коньячной». Называли они ее так потому, что там росли… лимоны. Преподаватели приносили с собой коньяк, а в качестве закуски использовали снятый с ветки лимон.
Когда один новичок принес бутылку водки, его остановили:
— Тебе, голубчик, не сюда. Тебе надо на огород.
Секретарь парткома группы военных специалистов в Алжире докладывал на активе:
— У некоторых переводчиков над кроватью висят фотографии как однографического, так и парнографического характера.
Он был убежден, что «парнография» — это когда голая пара, а если голая женщина одна, то это «однография».
Возражать я не стал.
Спирт в то время продавали в Алжире во всех аптеках совершенно свободно, и советские специалисты этим пользовались.
Однажды один дотошный аптекарь поинтересовался у доктора В. Лисицына, зачем тот берет такое большое количество спирта:
— Что вы с ним делаете, доктор?
На что доктор, мой товарищ еще по школе, спокойно ответил:
— Я протираю им ванну, перед тем как налить туда воду. Это необходимо для полной дезинфекции. Разве вы так не делаете?
— Делаю, делаю, — ответил смутившийся аптекарь.
Прилетавшие к нам экипажи «Аэрофлота» оставались в Алжире на сутки. Их размещали в какой-нибудь загородной гостинице, желательно на берегу моря. Там они ждали свою смену.
Однажды я приехал к ним в курортный городишко Мадраг читать лекцию об Алжире.
В конце лекции я рассказал, что город этот особенный. Это единственный населенный пункт в стране, а может быть, даже в мире, где разрешается ездить на машинах без номерных знаков. Еще со времен французов здесь располагаются дома свиданий и при въезде в город машины встречают мальчишки, которые продают матерчатые чехлы для того, чтобы закрыть номер.
Через день ко мне явился представитель «Аэрофлота» в Алжире:
— Зачем ты рассказал все это нашим стюардессам?
— Они у тебя такие непорочные? — удивился я.
И он мне объяснил:
— В прошлом году я расселил экипаж в хорошей гостинице в горах. Я не знал, что она используется как дом свиданий. Ну и к нашим девчонкам ночью стали стучаться клиенты. Стучались настойчиво. Те в Москве пожаловались, и мне влепили выговор. И ты теперь… Подумают, что я специально расселяю стюардесс в публичные дома.
Я обещал больше не развращать стюардесс. И не развращал. Но однажды после лекции ко мне подскочили две стюардессы: