Дипломаты, шпионы и другие уважаемые люди
Шрифт:
Заместитель министра иностранных дел, бывший секретарь ЦК Л. Ильичев, прославившийся в свое время нападками на деятелей искусства, охотно рассказывал анекдоты про Брежнева и смеялся: «Меня нельзя отправить на пенсию. Еще Сталин подписал закон о том, что академиков на пенсию не отправляют». Академиком он стал в годы своего контроля за идеологией.
С Ильичевым мне приходилось встречаться часто. Не могу не отметить, что рассказывал он о Сталине, Берии и о деятелях искусства очень увлекательно и на крепком русском языке. Однажды в машине я рассказал при Ильичеве очень
— Надо следить за языком.
На что Ильичев возразил:
— Ничто так не украшает человека, как знание всех тонкостей родного языка.
Был момент, когда я должен был выбирать между работой в оперативном отделе и работой у Ильичева в секретариате. Я выбрал работу в отделе.
— А вот это интересно.
Я разбирал провиант, оставшийся после визита Косыгина.
Среди бутылок «Старки» и «Боржоми» я нашел бутылку «Паланги».
Когда-то в магазине на Столешниковом человек, стоявший в очереди передо мной, приобрел целый ящик этой «Паланги». Я, естественно, купил две бутылки. Водка мне очень понравилась.
О находке я рассказал послу и нахваливал чудесную водку, как мог.
— Мы ее выпьем после приема, — распорядился посол.
После приема посол обычно приглашал дипломатов «на рюмку».
Закончился прием, мы расселись в представительской комнате, и посол вызвал завхоза:
— Принесите нам бутылку «Паланги».
Завхоз сначала не понял, о чем речь, потом догадался:
— Это, что ли, наливка красненькая? Так я ее отдал шоферам.
Повисла тишина. Все знали, что посол в таких случаях бывает очень крут.
Но посол махнул рукой:
— Принеси «Столичную», деревенщина.
В Алжир прилетела группа артистов оперетты во главе с Николаем Рубаном, звездой того времени.
С Николаем я несколько раз встречался в Москве. У нас был общий знакомый Алексей Кузьмин-Тарасов, сын Аллы Константиновны Тарасовой.
Алексей читал у нас в Центральной комсомольской школе курс истории КПСС, что для сына белого офицера занятие примечательное. Однажды я вез его и его мать в Москву и, глядя на скромную старушку, увещевавшую своего почти сорокалетнего сына, как надо себя вести, и спрашивающую у начальства, то есть у меня, нет ли к нему претензий, с трудом верил, что передо мной великая актриса, некогда сводившая с ума многих незаурядных мужчин.
Когда мы с Николаем выпили в отеле привезенную им от Алексея в качестве сувенира бутылку «Столичной», мне пришла в голову мысль немного изменить текст арии Данилы из «Веселой вдовы». Несколько часов Николай, его жена аккомпаниатор Дора Миронычева и я «исправляли текст». Вечером, выйдя на сцену в посольском клубе, Николай начал, как всегда: «Как первый секретарь посла вершить я должен все дела», ну а потом пошел новый вариант, где «бумаг ненужных целый том я понимаю сам с трудом» и так далее. Успех был огромный.
После концерта посол подошел к Николаю и спросил:
— Признайтесь, Николай Осипович, ваш текст
Николай развел руками, а посол добавил:
— Отличный текст. Я надеюсь, вы его споете в наших посольствах в Марокко и Ливии, куда вы полетите после нас.
Однажды в Алжире пропало сливочное масло.
Ребята из торгпредства нашли выход. Они научили нас получать масло из сметаны. Надо было взять большую банку сметаны (заполненную сметаной на 80 %) и начать ее активно переворачивать. Минут через десять получалось масло. На нем нельзя было жарить, но оно было вкусное.
Помню, как перед приемом сидели наши посольские дамы в бальных платьях с банками сметаны в руках. Полученное масло шло на бутерброды.
Приехавший инспектор из ЦК партии на собрании дипломатов четко проводил деление: «чистый дипломат», то есть не сотрудник спецслужб, и другие. После этого мы стали звать кагэбэшников «нечистыми». Руководителем их группы был полковник по фамилии Соловьев. Представляете себе, как смешно звучал куплет из песни Высоцкого?
В заповедных и дремучих страшных муромских лесах Всяка нечисть ходит тучей и в проезжих сеет страх: Воет воем, что твои упокойники, Если есть там соловьи — то разбойники. Страшно, аж жуть!Я никогда не привожу истинных фамилий работников спецслужб, но тут делаю исключение по трем причинам.
Во-первых, он давно уже на пенсии. Надеюсь, что в полном здравии, и желаю ему самого хорошего здоровья. Человек он неординарный.
Во-вторых. Однажды он попросил уезжавшего в отпуск в Москву Сашу Авдеева, нынешнего министра культуры, а тогда еще атташе, передать посылку его родственникам и предупредил: «Мои родственники — актеры, и они не знают, кем я работаю. Помните, Саша, что выдача ведомственной принадлежности — это уголовное преступление».
Когда Саша позвонил в квартиру его родственников, открыла дверь известная актриса, и первый ее вопрос был: «Как там поживает наш пинкертон?».
И в-третьих. Соловьев — это не настоящая фамилия, а «сценический псевдоним».
Я знаю три случая, когда люди с нерусскими фамилиями брали псевдоним «Соловьев». А с другой стороны, не «Зябликов» же!
Как-то мы трое: Володя Горелов, Саша Авдеев и я — зашли в магазин и стали рассматривать рубашки. Саша спросил у продавца:
— Ne seriez-vous pas assez aimable de me dire le prix de cette chemise? («Не будете ли вы настолько любезны, чтобы сказать мне цену этой рубашки?»)
Саша окончил МГИМО, и язык у него был книжный.