Директор
Шрифт:
– Конечно, нет.
– Хоть она мне и нравится.
Гвен улыбнулась.
– Ужин в восемь?
– спросила она.
– Это было бы прекрасно. Но без чая.
– Никакого чая, - пообещала она.
– Хорошо.
– Вместо этого я принесу вино.
Директор только покачал головой и вышел.
Гвен понравилось бы стоять и смотреть, как он уходит. Со спины он выглядел почти так же хорошо, как и спереди.
Но у нее были дела.
Преподавать в классе.
Запланировать лекцию.
Пообедать.
Подготовиться к ужину с директором. Ее не волновало, что
Это свидание.
Глава 7
Второе занятие Гвен прошло так же хорошо, как и первое, а третье даже лучше. С таким небольшим количеством учеников каждое занятие больше походило на дружескую беседу, нежели попытки удержать всех вместе, как это было на ее предыдущей работе. У этих детей были манеры, настоящие манеры, старомодные манеры. По всей видимости, директор научил их как себя вести. Она обязательно должна поблагодарить его сегодня вечером за этот неожиданный подарок.
Сегодня вечером... у них с директором будет ужин. Она собиралась вести себя хорошо. Никакого флирта. Никаких поддразниваний. Будет очень неприятно, если директор подумает, что она желает получить свою постоянную работу через постель. И все же, когда встал вопрос об одежде, она выбрала свой самый симпатичный наряд - синее платье без лямок, черный кардиган и в тон к нему черные сандалии. Платье доходило до колен, но едва прикрывало их. Было время и место для консервативной одежды. Но не на "деловом" свидании с директором.
С трепетом она вышла без пяти минут восемь. Она была уверена - ее провожали взгляды всю дорогу от ее дома до Хоквуд Холла. Следили ли мальчики за ней, как она проходит через весь двор, в платье и с распущенными и завитыми волосами? Знали ли они, куда она идет? Может, ужин с директором был плохой идеей? И в то же время, она не могла отступиться. Она поднялась на пятый этаж и подняла руку, чтобы постучать в дверь. Ее в равной мере охватили нервозность и возбуждение. Это случилось снова - перед ней новый путь. Все внутри говорило следовать вперед. Что-то еще говорило бежать назад. Но куда назад? Ее прошлой жизни больше не было. Все, что ее ждало за пределами этой школы - это диван в Чикаго. Нечего терять. Зато приобрести можно все.
Она постучала.
Он открыл дверь, и Гвен не сразу его узнала. Он был одет в обычный костюм-тройку, но без пиджака. Но не это ввело ее в замешательство, а его лицо.
– Где ваши очки?
– поинтересовалась она, впервые увидев его ничем не прикрытое лицо.
– Чтобы поужинать мне не нужны очки. Они необходимы для дальнего расстояния и чтения, - объяснял он, снова впуская ее в свои апартаменты.
– Вы выглядите по-другому, - подметила она, стоя перед ним и рассматривая его лицо с неприкрытым любопытством.
– Что-то не так с моим лицом?
– спросил он.
– Я думала ваши глаза темно-синего цвета, но они больше темно-зеленые, ведь так?
– Не знаю. Я никогда не проверял.
Она закатила глаза.
– Я ни за что в это не поверю. Каждый
– Определенно нет, - парировал он, провожая ее в столовую. Ужин уже был подан на белом превосходном фарфоровом сервизе. Две длинные конусообразные свечи освещали их стол.
– Все знают, какого цвета их глаза, только если не страдают слепотой, - утверждала она в то время, как директор Йорк выдвигал стул для неё. Она присела и спрятала колени под юбкой.
– Какого цвета ваши глаза?
– спросил он.
– Голубые, - ответила она ему. – Скучный, обычный голубой.
– Моя точка зрения доказана.
– Он сел напротив нее и положил себе на колени салфетку.
– У вас совсем не голубые глаза.
Его акцент заставил ее улыбнуться. "Совсем" прозвучало как "всем". Она захотела, чтобы у нее была с собой телефонная книга, чтобы она смогла попросить его прочесть ее.
– Они голубые. Я их видела. И не один раз.
– А вот и нет. Они лазурного цвета, такой же цвет используют в геральдике. Лазурный - это оттенок драгоценного камня. А также, он символизирует Юпитер. Это благородный цвет, который наносят на герб в благородных Французских домах. Назвать ваши глаза голубыми - это словно назвать изумруд - зеленым или рубин - красным. Изумруд - изумрудный. Рубин - рубиновый. Ваши глаза - лазурные. Я видел драгоценные камни на короне, и они блестели меньше, чем ваши глаза. Итак, - продолжил он.
– Вы не правы. Я прав. А сейчас ешьте свой ужин.
Гвен сидела в растерянности, пока Директор Йорк подносил ко рту бокал и делал глоток. Она положила свою салфетку на стол и встала.
– Что вы делаете, мисс Эшби? Я уверен, что сказал вам есть свой ужин.
Она подошла к его краю стола и забрала у него бокал с вином.
– Я поем, Эдвин, - произнесла она.
– Но сначала, мне нужно кое-что сделать.
– Что?
– спросил он с крайней подозрительностью.
– Это.
– Она наклонилась и поцеловала его. Как только их губы встретились, она почувствовала ток, проходящий сквозь нее, как маленький удар молнии. Ее кожа на всем теле заискрилась от возбуждения. Она выпрямилась.
– Это был безрассудный поступок, - сказал Эдвин. Теперь, когда она его поцеловала, она могла думать о нем только как об Эдвине.
– Разве?
– Да.
– И мне не стоит этого больше делать?
– Я этого не говорил.
Улыбаясь, Гвен вернулась к своему месту и ужину.
Они ели. Они разговаривали. Они практически не отклонялись от темы. К сожалению. Гвен желала знать все об Эдвине Йорке, но она узнала только одну вещь в этот вечер об Эдвине Йорке - Эдвин Йорк не любит говорить о себе.
Это, наверное, "британские" заморочки.
– Так я ничего не получу?
– спросила она, когда они опустошили второй бокал вина.
– Что конкретно вы хотите получить от меня, мисс Эшби?
– Он отставил в сторону уже пустой бокал и изучал ее лицо через весь стол.
– Что ж... для начала, я хотела бы, чтобы вы называли меня Гвен.
Он тяжело вздохнул. Настолько тяжело, что это заставило ее рассмеяться.
– Гвен, - произнес он один - единственный раз.
– Это ведь не больно, нет?