Директория IGRA
Шрифт:
– Отвлеклись, а время не ждет!
– Это башка.
– Что еще?
– устало изрек, отходя от видений с женщинами.
– Черт истосковался от безделья.
– Что намерены еще выудить?
– Сам и расскажет, в чем хотел чистосердечно покаяться: порочащие слухи, заговоры, диверсио и терро.
– Скучно, - зевнул святой, но зато Мустафа пришел в себя и втянулся в дискуссию:
– Времена эти, к счастью, прошли! Даже при Новом!
– Эх, доверчивость!
– Какие нынешние жертвы? Их нет!
– А завтра будут, - и стал разматывать
– Вот тебе дразнящие маневры, кривая заказных убийств, - Мои разработки!
– карусели, чтоб сесть в преззо, зональщики, что еще?
Пока черт говорил, святой вздремнул, башка разглядывал экпонаты:
– Коллега, - подключился он, - упомянул какую-то фамилию.
– Впервые слышите?
– Новый, Новый...
– про себя черт, силясь вспомнить.
– А это кто?
– Ну, бывший доктор который, философ.
– Ах Нооовый!.. Не у вас ли в Вышке родилось, кажется, суперрукль изрек: "Слаба ломовая лошадь!"? Этого твоего Нового, - и непонятные движения рукой, - уже тю-тю!
– Умер?
– Последние известия надо слушать! И всех других тоже!
– За такие слухи...
– Ох, притвора! Потому и сбежал, чтоб уцелеть!
– Объясните толком, что случилось?
– Ожил наш мертвец! Обрадовался!..
– вскричал башка.
– Какая к черту радость?!
– Черту и радость!
Вмиг вкатил он в зал, накинув на плечи белый халат, тележку с инструментами, как в хирургической.
– Может, пошутили и хватит?
– Только начинаем!.. Ну-с, - к Мустафе, - испытай сопротивляемость к болевым ощущениям, сегодня важно знать свой порог, не так ли?
– Триумвират, - заметил башка, - подобрался на славу, каждый с опытом, не мелюзга, или как там у вас?
– Смотрит на Мустафу, зазывая на откровенность, а он - ни слова.
– Мизер?
– И кто в Триумвирате?
– оттянуть! И выпалил с ходу: - Мой тёзка МУСТАФА?
– А говорите, понятия не имеете, - укорил его святой.
– И вы не опасаетесь...
– нет, грозить не следует.
– Интересы дела превыше земляческих!
– Еще Сильвий?
– сказал невпопад.
– Ну, ему еще рано.
– Рыцарь Амброс?
– Гадаете или так?
То, что МУСТАФА - там, придало уверенность:
– Я требую, чтобы вы выпустили меня отсюда!
– К женщинам захотелось?
– Мне к Нике.
– Так уж быть, сжалюсь, - сказал святой: - Двоих вычислили, предстоит назвать главного.
А вдруг угадает?
– Рысс!
– Шанс упустили!
– Воспрянул-таки кролик!.. Дай сюда руку! Живо!
– А вы...
– не успел сказать, как с проворностью юнцов подтолкнули его к стулу, повернули какой-то рычаг, и механические лопасти обхватили его ноги и спину, и на руки надели что-то вроде наручников. Высвободить руки!..
– Что до Ники...
– черт глянул на часы.
– Там тоже, надеюсь, не сидят без дела.
– Можно послушать, - сказал святой.
– Где наша аппаратура? Внеси-ка, черту, - пульт.
Башка оказался проворней и выскочил из зала.
– ... а заодно, - вдогонку святой, -
И тут же в микрофоне раздался пронзительный крик: "Ааа...а!.."
Пытку записали! Или с какой передачи, чтобы пугать.
"Скажешь или опять отрицать будешь, сука?"
"Что вы от меня хотите?"
"Тебя посылали узнать, а не стать шлюхой!"
"Что узнать?"
"Ну?!"
"Я понятия не имею о его намерениях!"
О ком это?
– Узнаете голос?
– Это святой.
– Нет.
– А вы прислушайтесь!
Не может быть!
"Сбежал, чтоб избежать кары? Спрятаться у нас?"
– Это шантаж!
– возмутился.
– Поберегите голос. Обратной связи нет.
"Ах тебе чуткости!?"
"Не делайте этого! Я боюсь!.. Ой, больно! Больно же!!"
"Когда будешь делать аборт от своего ёбаря, еще больнее будет!"
"Ой, мамочка! Не хочу! Не буду!" - истерика.
"Какие мы недотроги!.. Убери руки, не прикрывай, хе-хе, свою жураву!.. Руки по швам, живо!"
"Постой, - голос Вермы!
– Сознайся, легче будет".
"В чем?!" - крикнула.
"Детка, тебе же ясно сказали".
"Мать!.. Ха-ха!" - Выключили.
– Теперь мы. Ну-с, где наши пальчики?
– Лопасти крепко обхватили, не пошевелиться. Расслабься, не пытайся разжать. Наручники с подвижными клешнями! Любое движение - и кольцо суживается, захватывая следующие зубцы. К горлу, как тошнота, стал подступать психоз.
– А что если, - черт задумчиво, - голову заклепать в станок, а?
– И к Мустафе.
– Редчайший экспонат, будет что вспомнить!
– Нет, - возразил святой.
– Голова у этих очень уж мягкая, не успеешь заклепать - расплющится.
– У кого это у этих?!
– переспросил башка.
– Я не потерплю расизма!
– Смеете измываться!
– приступ психоза. Рубашка мокрая насквозь. Расслабься, без паники! Нельзя вырываться, но хоть как-то расшевелить лопасти. Кольцо сузилось, и в бок вонзились какие-то шипы, напрягся противостоять, уперлись в ребра и, соскочив с них, вдавились в кожу, еще движенье и - проткнут...
– Мразь!..
– от боли впал в забытье. Но слышит!
– ... Сначала был кнут, толстая ременная полоса в палец толщиной. Связали назад руки и подняли вверх, потом ноги связали, пытатель (?) сел на ремень и стал вытягивать тело - руки вышли из суставов и выровнялись с головою, а другой бьет по спине кнутом. Тело надулось, лопалось, открывались раны, как от ножа. Не испустил не то что духа, но стона! Тогда ему связали руки и ноги, продели сквозь них бревно и положили на горящие уголья. Молчал! Начали водить по избитому и обожженному телу раскаленным железом. Снова молчал, и тут уставшие пытатели дали ему роздых. А затем обрили макушку, и по капле - холодную воду, японская (или китайская?) пытка, и тут он вытерпел ее, не произнес ни одного слова. А этот?