Дитя огня

Крён Юлия

Она ударилась лицом о корень дерева, но эта адская боль свидетельствовала о том, что она была еще жива и не хотела умирать. Фигура, закутанная в черный балахон, замахнулась снова, и Матильда догадалась: на этот раз удар окажется более быстрым и сильным, ведь убийство переставало быть легкой задачей, если жертва уже не спала.

Когда проплывающее облако внезапно закрыло серп луны, Матильда задержала дыхание. Во мраке, поглотившем серебряный блеск ножа, ее паника и страх смерти мгновенно рассеялись, оставив в душе лишь сожаление. Если она умрет во тьме, значит, ей всегда будет темно? Ее ждет не рай,

сияющий престол Господень и ангелы, а холод и мрак?

Матильда почувствовала горячее дыхание убийцы. Он так крепко держал ее, что вырваться было невозможно. Когда нож коснулся ее тела, девушка, повинуясь инстинкту, стала отчаянно отбиваться ногами. Она попала во что-то мягкое – как странно, что тот, кто покушается на ее жизнь, создан не из камня, а из плоти и крови, как и она сама. Матильда услышала крик боли и была не уверена, слетел он с ее губ или с губ убийцы.

Когда луна снова выглянула из-за тучи, девушка увидела, что незнакомец все еще сжимал нож, но вонзить его в ее тело не мог: его руку удерживал Арвид.

– Беги! – крикнул Арвид. – Беги!

Матильда поднялась, но споткнулась, не успев сделать и шагу. Падая, она заметила, что убийца вырвался из рук Арвида и теперь замахивался на него ножом. Девушка вскочила на ноги, но убежать уже не могла. Словно хищная кошка, она ловко прыгнула на темную фигуру, и хотя враг легко сбросил с себя хрупкую маленькую девушку, от неожиданности он выронил нож. Пока незнакомец нагибался за ним, Арвид схватил Матильду за руку и потащил прочь.

– Беги! – снова крикнул он.

Не видя ни земли, ни деревьев, Матильда побежала, слепо следуя инстинкту, выработавшемуся за много дней в лесу. Ее сердце громко стучало, грудь сжималась от боли, а с лица, расцарапанного жесткой корой дерева, стекала теплая кровь. Матильда не хотела умереть в холоде и тьме, и она не умрет.

На мгновение она почувствовала такую уверенность в этом, что резко остановилась и прислушалась. Ее спутник тоже замедлил шаг. Кроме его дыхания, не было слышно ничего. В бледном лунном свете Матильда едва могла различить лицо Арвида, но ощущала тепло его тела. Она обвила руками его шею, прижалась к нему и наконец отбросила сомнения: она жива, она все еще жива.

Он тоже обнял девушку, провел рукой по ее волосам и внезапно замер. Арвид и Матильда одновременно оглянулись.

Темные деревья… шевелились. Но нет, это были не деревья, а люди, скрывавшиеся за ними. Воины, которые напали на монастырь и выслали вперед убийцу, окружили их со всех сторон. Матильда и Арвид побежали, тяжело дыша, спотыкаясь и хватаясь за что-то. Листья хлестали их по лицу, ветки цеплялись за волосы, звук шагов раздавался все ближе.

Еще никогда Матильда не мыслила так ясно, как во время этого побега, и то же время не была такой отрешенной, как будто одна ее половина не переживала этот кошмар, а равнодушно наблюдала за происходящим, витая над кронами деревьев. Эта половина уже оставила надежду, ведь враги превосходили их числом, были вооружены, и ни Матильда, ни Арвид ничего не могли им противопоставить.

Но у нее была и другая половина, которая продолжала бежать, понимая, что мнимый недостаток может оказаться преимуществом. То, что врагов было много, позволяло надеяться на замешательство в их рядах, ведь они не будут знать, кого выдает треск и шорох: беглецов или их преследователей. А тьму и заросли невозможно сразить даже самым острым оружием.

Когда беглецы наконец остановились и оглянулись, позади никого не было.

– Дерево! – прошипел Арвид. – Лезь на дерево!

Если бы Матильда подумала, то вспомнила бы, что не умеет лазить по деревьям, но думать было некогда. Она ухватилась за ветку, подтянулась, забралась на следующую и, не успев осознать, что делает и откуда у нее такие способности, оказалась уже достаточно высоко. Руки Матильды были расцарапаны жесткой корой и кровоточили, но она и Арвид находились в безопасности: листва скрывала их от глаз преследователей.

Было бы разумнее затаиться, но Матильда не могла молчать:

– Им нужен не ты, а я.

Растерянность Арвида тоже взяла верх над осторожностью.

– Я не понимаю….

– Этот мужчина… Он собирался убить именно меня!

– Возможно, он просто ошибся и на самом деле хотел вонзить нож в мое тело. Матильда, по-другому просто быть не может! Эти люди гонятся за мной.

Арвид говорил с таким пылом, будто защищал свою добычу. Быть жертвой плохо, но еще хуже не знать, почему ты ею являешься.

– А вдруг ты ошибаешься? Что, если… это связано с тем, кто я?

Девушка подразумевала другой вопрос, более страшный: какое у нее может быть происхождение, если из-за него она должна умереть?

– А ты… разве ты совсем ничего не знаешь о своих родителях?

– Нет! – воскликнула Матильда с яростью и отчаянием. – Меня принесли в монастырь маленьким ребенком – так мне всегда рассказывали, сама я этого не помню. А до этого… до этого все как в тумане.

Она лгала. До этого не все было как в тумане. До этого были цветочный луг, скалы и синее море. И мужчина со светлыми волосами, рядом с которым Матильда чувствовала себя защищенной. Однако Арвиду она не хотела об этом рассказывать. Да и как цветочный луг мог объяснить, почему ночью к ней приходила холодная смерть?

Девушка понизила голос:

– Ты слышал, на каком языке они говорили?

Арвид пожал плечами.

– Опять на бретонском… – ответила Матильда сама себе.

На языке, который она понимала. На языке, который позволял предположить, что ее происхождение как-то связано с Бретанью – областью, которую, пользуясь отсутствием сильного правителя, захватили норманны. Может быть, именно из-за этого Матильде пришлось покинуть цветочный луг?

Они замолчали, потому что все догадки не имели смысла, но прежде всего потому, что в их разговор вливались чужие голоса. Они были еще далеко, но постепенно приближались. Голоса принадлежали мужчинам, чьи шаги, несмотря на ковер изо мха, звучали глухо и тяжело.

– Они не могли уйти далеко, – услышала Матильда слова одного из мужчин.

Он стоял прямо под деревом, на котором прятались они с Арвидом.

Девушка больше не удивлялась тому, что понимает чужой язык, и даже не решалась взглянуть на Арвида, чтобы не увидеть на его лице такой же страх. Ее охватила паника. Матильда боялась, что один из мужчин взглянет вверх и обнаружит ее, боялась, что соскользнет и упадет с дерева. К счастью, мужчины смотрели друг на друга. Девушка задержала дыхание и намертво вцепилась в ветки.