Дивная золотистая улика
Шрифт:
На Баринова наша новая клиентка, точнее ее верхняя одежда, тоже произвела впечатление. Несколько мгновений он изучал золотистый плащ, потом с явным сочувствием посмотрел на меня.
Тем временем женщина опустилась в кресло - присела на самый краешек, напряженно выпрямив спину.
– Елена Юрьевна Котельникова, - она нервно откашлялась.
– Меня зовут Елена Юрьевна Котельникова.
– Очень приятно, - слегка наклонил голову
– Я - Александр Сергеевич Баринов, руководитель агентства. А это Георгий и Маргарита, оперативные сотрудники.
Гоша вежливо поклонился и незаметно ткнул меня кулаком в бок. Я судорожно дернула головой.
Клиентка бросила на нас с Гошей быстрый невнимательный взгляд и вновь сосредоточилась на Баринове. Воспользовавшись этим, напарник быстро ущипнул меня и состроил зверскую физиономию. Дескать, потом переживать будешь, в свободное время! Что ж, он как всегда прав: плащ плащом, а работа работой. Я шмыгнула носом и попробовала улыбнуться. Гоша в ответ подмигнул и показал большой палец.
– Чем мы можем вам помочь, Елена Юрьевна?
– деликатно осведомился Александр Сергеевич.
Елена Юрьевна прижала кулаки к груди:
– Я попала в ужасную, просто кошмарную ситуацию! Я только что из милиции. В смысле, не только что, а вчера... Но вчера я была в таком шоке, что просто не подумала... Меня допрашивали... Извините, вам наверное, надо все четко, по порядку... Но я просто не знаю... я сама ничего не понимаю, честное слово!
– она прижала ладонь к горлу и всхлипнула.
– Дело в том, что меня обвиняют в убийстве мужа!
Мы с Гошкой позволили себе переглянуться, а шеф даже бровью не повел.
– Когда скончался ваш супруг?
– Что? Нет-нет, вы не поняли! Геннадий Михайлович, слава Богу, жив и прекрасно себя чувствует!
– Тогда действительно не понял, - согласился Баринов.
– Как же вас могли обвинить в убийстве живого человека?
– Ой, ну не совсем в убийстве - в покушении, в подготовке!
– Извините, Елена Юрьевна, но убийство, покушение на убийство и приготовление к убийству - это три разных преступления. В совершении какого именно вас обвиняют?
– Я говорю, что сама ничего не понимаю! В милиции сказали, что я наняла киллера!
– Уже яснее. А откуда им стало об этом известно?
– Так он сам к ним пришел! Бомж какой-то, алкаш! Клянусь, я его в жизни никогда...
– голос у нее сорвался.
Хотя женщина старалась держать себя в руках, было очевидно, что она на грани истерики. По крайней мере, мне очевидно. А клиенту нельзя давать распускаться, в этом я, за время своей недолгой работы в агентстве, успела убедиться. Побывала у нас с месяц назад одна дамочка, которой позволили разрыдаться. Просто не уследили - она сорвалась в истерику неожиданно, посреди нейтрального разговора, на полуслове. Я, не вовремя решив щегольнуть талантом, временно переквалифицировалась в психоаналитика и провела почти полуторачасовой сеанс. Старалась на совесть, и дамочка ушла успокоенная и почти довольная жизнью. Правда, решать свои проблемы с нашей помощью она передумала и денег не заплатила.
Потом я еще полтора часа слушала Гошкину лекцию на тему: "Основные правила поведения при первой встрече с клиентом". Собственно, правило было одно - первое, оно же последнее: не допускать никаких слез, соплей и задушевных разговоров. Корректное деловое обсуждение проблем клиента, деликатное выяснение сопутствующих, так сказать, обстоятельств и, как приятный заключительный аккорд, подписание контракта. Все. Обязанности сторон определены, сумма гонорара обозначена (расходы по делу с приложением чеков и счетов проходят отдельной строкой) - можно приступать к работе. Не могу сказать, что он меня полностью убедил, но и повторять свой, не совсем удачный опыт, не хотелось.
Я тихо встала и вышла в приемную. Нина, которая как обычно, вела протокол разговора, слегка сдвинула наушники и вопросительно посмотрела на меня.
– У нас минералка осталась?
– В холодильнике, - она поправила наушники и продолжила работу.
Я достала из холодильника открытую бутылку воды, и налила примерно две трети стакана. Полный нельзя - у Елены Юрьевны руки так дрожат, что она обязательно обольется. На всякий случай я добавила в воду два десятка капель валерьянки и вернулась в кабинет.
Ничего интересного я не пропустила: клиентка все еще уверяла шефа, что никогда с предъявленным ей в милиции бомжом не разговаривала и, тем более, никогда не просила его убить мужа.
– Да как же это вообще, убийство! Что же мы, не христиане, что ли? Вот, как перед Богом, - быстрым, нервным движением Котельникова достала из-за пазухи нательный крестик и поцеловала его.
– Хорошо, хорошо, Елена Юрьевна, я ведь не спорю, - успокоил ее Баринов.
– Не спорите?
– у нее перехватило дыхание, и ладонь снова потянулась к горлу.
– Вы говорите: "Не спорю"? Но вы не говорите: "Я вам верю"!
– Помилуйте, Елена Юрьевна! Вы ведь мне еще почти ничего не рассказали, - дипломатично ушел от ответа шеф.
– Вам предъявили человека, который утверждает, что именно вы наняли его для убийства собственного мужа. А как, по его словам, это предполагалось сделать?
– Самым идиотским образом! Якобы я просила подстеречь мужа поздно вечером - Геннадий часто задерживается, и напасть на него. Железкой какой-нибудь по голове...
– она громко всхлипнула, и я быстро подала ей стакан. Котельникова благодарно кивнула, сделала большой глоток и тут же сморщилась.