Длиннее века, короче дня
Шрифт:
– Боже, – выдохнула Маша. – Какой ужас. Люда, мне кажется, мы все выяснили, давай не будем это обсуждать. Катя, мы приехали. Еще раз извините…
– Да чего уж, – буркнула та. – Спасибо, что подвезли.
Глава 5
Два дня до похорон Алексея Маша провела дома. Не спала, не ела, ничем не занималась, ни о чем не думала. Она ждала: надо пережить этот день, потом… потом будет ясно, как поступить.
В день похорон рано утром позвонила Людмила.
– Маша, мы уже собираемся. Я, мама и Аня поедем с Лешей в автобусе.
– Что это? – испуганно спросила Маша.
– Просто его письмо мне о тебе. Написал на случай, если будет уходить к тебе… Ты только ничего не говори сейчас, может, потом. Так я дам Вите твой адрес? Он позвонит, когда подъедет. Спустись, пожалуйста.
– Хорошо. Как ты?
– Как положено. Выдержу.
– А мама, Анечка?
– Анечка, – Люда долго молчала, потом всхлипнула, – Анечка… Это какой-то ужас, Маша. Она не может понять. Она увидит его в автобусе, я не представляю, что с ней будет.
– Может, пусть этот Витя привезет Аню ко мне?
– Нет, – уверенно сказала Люда. – Она маленькая, конечно, но уже в таком возрасте, когда с отцом нужно проститься сознательно. Ребенку в девять лет не рассказывают небылиц про внезапный полет в космос.
– Да, наверное. Но вообще имей, пожалуйста, в виду. Я всегда, в любую минуту готова ее принять, вам с мамой в первое время придется перестраиваться. Ане будет хорошо со мной.
– Я знаю.
Виктор позвонил Маше часа через полтора. Все это время она сидела в гостиной, выпрямившись, сжав до боли руки, и смотрела на часы. Выбежала из подъезда, стройная, в черных джинсах и черном пуловере, ветер распушил рыжие волосы… Виктор, друг и шеф Алексея, сразу понял, что это и есть Маша. Не торопясь, направился к ней, поздоровался и протянул конверт.
– Спасибо. – Она сжала его в руке. – Я вам так благодарна. Для меня это очень важно. Именно сегодня.
– Ну, что вы. Это несложно. В общем-то, по дороге. Хорошо, что доставил вовремя.
Маша кивнула, но она его явно не видела, думала только о письме в конверте. А Виктор с усилием оторвал взгляд от ее лица. Он такой женщины точно никогда не встречал. Бледное, страстное лицо в обрамлении ярких волос, зеленоватые глаза в светлых, как лучики, ресницах, красивый, четкого рисунка рот, подбородок нежный и упрямый… Это лицо преследовало его, когда он ехал в машине на кладбище. Что связывало эту женщину с Лешей, прямолинейным и упертым семьянином?.. Его неистовая верность милой и простенькой Людмиле стала притчей во языцех в их коллективе. И вдруг такая Маша…
А она положила конверт на столик в гостиной и долго смотрела на него, не открывая. Потом пошла в ванную, долго мыла руки, умывалась. Вернулась и отключила домашний и мобильный телефоны. Потом открыла конверт и достала листок с написанным от руки текстом.
«Дорогая Люда, я не смог сказать тебе, поэтому пишу. Ты – первая моя настоящая любовь, мать моей чудесной дочки. Ты – жена моя, и я честно старался, чтобы так было всегда. У меня получалось плохо, я знаю, что сам оттолкнул тебя. Я не
Люда, мне кажется, наши отношения тебе давно в тягость. Да и мне очень тяжело, потому и веду себя как идиот. Отпусти меня, пожалуйста. Ты ведь тоже можешь встретить своего человека, с которым будешь счастлива. А я всегда буду рядом с вами. Твой Алексей».
За плотной шторой раскалялось солнце, потом надвинулись черные тучи, сверкала молния, гремел гром. Ничего этого Маша не видела и не слышала. Она не слышала даже собственных рыданий, хотя плакала, как в раннем детстве, – в голос, чувствуя, как разрывается сердце. Вдруг в ней все замерло, она насторожилась, прислушалась: вокруг зазвенела пустота. Все. Лешу похоронили. Она вошла в мамину комнату, где ничего не меняла после ее гибели, зажгла свечи в старинном подсвечнике у ее портрета и прошептала:
– Мамочка, он скоро придет к тебе. Не забывайте обо мне, прошу вас.
Глава 6
Секретарша Таня густо мазала ресницы, потом долго расчесывала их зубной щеткой, возможно, для лошадей, потом опять красила и вновь расчесывала. Результат она пристально рассматривала с помощью двух зеркал, они всегда стояли на ее столе. Судя по всему, осталась довольна, поскольку перешла к следующему этапу. Достала флаконы и тюбики с разного цвета тоном, карандаши-корректоры и стала терзать свою безупречную кожу. Стоящая рядом уже минут двадцать Маша даже прерывисто вздохнула от сопереживания. Таня, наконец, ее заметила.
– Привет. Давно тут стоишь?
– Привет. Да не очень. Ты продолжай, я подожду.
– Ты че, ко мне, что ли? Я думала, к шефу.
– К тебе, потому и пришла, пока никого нет.
– И чего ты хочешь?
– Таня, ты не могла бы мне дать адрес гадалки, к которой Людмилу возила? Она мне рассказывала.
– А что она тебе рассказывала?
– Ну, отворот ей делала твоя знакомая. Нина Арсеньевна, кажется. Это помогло.
– А ты чего хочешь?
– Таня, можно я с ней об этом поговорю. Ну, личные проблемы, не готова я делиться со всеми.
– Интересные дела. К моей гадалке просишься, а делиться не готова. Нельзя так. Я должна у нее спросить, присылать человека с такими проблемами или нет. Она всем подряд, думаешь, помогает?
– Я об этом не думала. Обратилась к тебе с просьбой. Могу, конечно, и другую гадалку поискать, раз твоей клиенты не нужны. У Людмилы сейчас спрашивать не могу, сама понимаешь.
– Почему не можешь? А-а-а! Ну, да. Он же умер. Я не пойму, чего ты кипятишься? Уже спросить нельзя!
– Конечно, можно. Ладно. Скажу. Я хочу, чтобы мой муж со мной развелся. Сам, понимаешь?