Длинные руки нейтралитета
Шрифт:
– У нас двадцать минут на атаку, потом луна осветит - и пиши пропало.
Начарт уже был на палубе. Комендоры поспешили к своим местам. Подносчики распределились по трюму, подгоняемые шепотом Кроева (пользоваться дудкой ему запретили).
Комендор Максимушкин был явно обеспокоен. Он пытался вглядываться в отдаленные огоньки, хмурился, беспокойно озирался на начальство и, наконец, решился:
– Ваше благородие, дозвольте обратиться.
– Разрешаю,
– Видно очень уж плохо; самоприцел возьмет, а провести стволом вдоль корпуса навряд сумею.
– Что ж ты предлагаешь?
– Бить в одну точку, стволом не двигая. Авось да проломит палубу, тогда корпус верным делом повредит. Удалось ведь такое раньше! Неровен час, когда вести вдоль палубы, то гранаты зря взорвем. А то ведь господин боцман говаривали, что гранаты у нас опять же вроде как есть, да поберечь бы надо.
– Дельно говоришь, братец. Время еще есть, сходи за Патрушевым.
– Рад стараться!
Комендор кормового гранатомета резво подбежал по вызову. Князь Мешков вкратце объяснил ему боевую задачу, а закончил предупреждением:
– Я сам не знаю, кого будем атаковать. Если сразу двоих, тогда твой правый. А если одного - тебе не палить, Максимушкин должен и сам справиться. Все ясно?
– Так точно!
В рубке тоже шли переговоры:
– Иван Андреевич, прикиньте дистанцию между центральными двумя.
– Точность будет невысокой, Владимир Николаевич, в такой-то тьме.
Семаков задумался на секунду, потом явно принял решение и чуть-чуть довернул штурвал.
– В таком случае атакуем того, на которого я нацелился. Луна еще не вышла, времени должно хватить.
Целью оказался пятнадцатипушечный шлюп 'Миранда'. Разумеется, он нес ходовые огни. Разумеется, экипаж был готов к отражению атаки. Разумеется, фейерверкеры стояли наготове у ящиков с фальшфейерами. Но всего этого не хватило. Точнее, не хватило каких-то пяти минут - именно через это время луна все же проглянула сквозь редеющие облака.
– Максимушкин, после первой не торопись. Вторую по моей команде. Ясно?
– Так точно, ваш-бродь!
На палубе послышался голос командира из рубки:
– Михаил Григорьевич, на пальбу у тебя будет минута, потом отворачиваю, очень уж мы близко.
– Понял, Владимир Николаевич, одна минута.
Про себя Мешков решил, что с момента начала поворота пройдет еще не меньше минуты, прежде, чем 'Морской дракон' ляжет курсом на зюйд (а цель выйдет из сектора обстрела носового гранатомета). Впрочем...
– Патрушев!
– Я!
– Будь готов. В случае чего ты добавишь огонька.
– Завсегда
– Ответ не соответствовал уставу, но по существу был верен.
– Пали, носовой!
Возможно, эта команда даже донеслась до атакованного корабля, но тому было поздно что-то предпринимать.
Над морем полыхнул яростным пламенем огненный шар. Мешков успел подумать, что взрыв произошел даже выше топа мачты. Мигнув раза три, начарт понял, что сигнальный огонек погас.
– Максимушкин, еще пару!
При второй вспышке стало видно: мачты уже нет, да и надстройки снесло.
Еще не успел грянуть третий взрыв, как в дело вступил соседний шлюп 'Хорнет'. Он был оборудован дорогущей новинкой: прожектором, каковой сняли с флагмана вместе с двумя обученными матросами. Луч был направлен 'куда-то в сторону моря', но прожектористы принялись деятельно разворачивать прибор в поисках противника. И тут ударил по ушам третий взрыв, поставивший точку в судьбе 'Миранды'.
– Даю поворот на шестнадцать румбов! Всем держаться! Включаю forcage!
'Морской дракон' еще не завершил поворот, когда на стороне союзников сыграло природное средство обнаружения: луна.
– That's her, over there! [3]– заорал глазастый уоррент-офицер [4] на 'Хорнете'. Ошибиться он не мог. Тут же прожектор с 'Хорнета' попробовал захватить противника лучом; это не получилось, но и луны оказалось достаточно.
3
Вот она, вон там! (англ.) В английском языке корабль - существительное женского рода.
4
в английском флоте - нечто среднее между сержантом и младшим лейтенантом.
Артиллеристы тоже заметили удирающий корабль, освещенный луной с левого борта. Орудия уже были заряжены, но на их наведение требовалось не меньше минуты. Уже потом английский начарт подумал, что даже при открытии огня при максимальном сближении попадание ядрами крайне маловероятно - все же дистанция составляла около мили. А к моменту, когда английские орудия изготовились к стрельбе, русский успел сбежать на две мили, не меньше.
Взвились, сияя, фальшфейеры. Крупные корабли, спасенные ценой потопления 'Миранды', приготовились к отражению атаки, которой не последовало.
Единственным капитаном, не испытывавшим беспокойства в течение остатка ночи, был Фрэнсис Скотт. Он сопоставил полнолуние, уходящую облачность и манеру атаковать, присущую русскому командиру, и сделал из всего этого вывод: повторной атаки не будет, можно спокойно поспать вплоть до побудки.
С точки зрения офицеров коалиции проворный кораблик ухитрился каким-то чудом уйти. С точки зрения Семакова 'Морской дракон' просто обязан был уйти с минимальными потерями.