Длинные руки нейтралитета
Шрифт:
Посторонний восхитился бы зоркостью матроса Мягонького, но Шёберг отлично знал, что только такие в сигнальщики и попадают, и потому без промедления рыкнул:
– Численность?
– Не разглядеть, ваше благородие, едут без строя.
– Дубина, хоть примерно скажи: десяток там иль сотня.
– Не менее полусотни, ваше благородие.
– Передать флажным семафором на 'Морского дракона' депешу: 'Вижу конную разведку неприятеля числом до сотни. Дистанция девять кабельтовых. Прошу
Экипаж корабля, исполнявшего в данный момент обязанности плавучей батареи, уже был готов действовать. Трудность заключалась в том, что ни комендоры, ни начарт противника пока не видели. Они видели лишь стоявшего на берегу и сигналящего флагами Мягонького.
Командир отрядил сигнальщика Тароватова на мачту. Но и тому не удалось разглядеть конных. Наконец, Семаков решился.
– Михаил Григорьевич, делать нечего. Палить придется с поправками по флажным депешам. Начинай пробные.
– Кормовой, дистанция двенадцать кабельтовых, точно на норд. Давай одиночную.
Вспышки видно не было. Зато в небо взметнулся гигантский фонтан бурой земли.
Почти сразу же запорхали флажки.
– Носовой, твой черед. Целиться на четверть румба к западу от норда, дистанция одиннадцать с с половиной. Пали!
Французский отряд получил приказ в бой не ввязываться, но... Разумеется, кавалеристы заметили и возы, и суетящихся вокруг людей. А с обозом какой же бой? И капитан Андре Бошан приказал развернуться в лаву, но на галоп не переходить: артиллерии на виду не было.
Первой неприятной неожиданностью был ужасающей силы разрыв по левую руку от отряда. Судя по всему, это сработала заложенная мина, но уж очень большой силы был разрыв. Завизжала раненая кобыла под одним из разведчиков. Кони, хоть и были хорошо выдрессированы, испугались вспышки, сбились с крупной рыси и тревожно озирались, прижав уши. Молодой (даже усов не отрастил) кавалерист ловко соскочил с падающей лошади и коротко облегчил чувства:
– Sacre diable! [5]
5
французское богохульство
Сделать ничего было нельзя: берцовая кость явно оказалась перебитой. Бывший всадник обнажил саблю и коротким ударом в шейную артерию прекратил конские мучения. Но в тыл француз не направился: во-первых, он был храбр; во-вторых, рассчитывал, что после успешной атаки на обоз можно разжиться трофейным конем.
Капитан Бошан не поверил в мину. Взрыв показался очень сильным, это так, но рядом просто не было никого, кто бы мог поджечь запал. Да и характерного порохового дыма не виделось. Что там дым: и порохом не пахло. Капитан получил хорошее военное образование, имел недурной опыт, и потому сразу подумал о том, что тут нечто незнакомое. Высокорослый кавалерист привстал на стременах. На море виднелся низкий силуэт корабля. Не будучи моряком, Бошан не мог точно назвать отличия от привычных образов боевых кораблей, но на уровне внутреннего ощущения эти отличия существовали. Капитан не забыл предупредить подчиненных:
– Navire russe! [6]
Бошан понял, что надо или рискнуть на немедленную атаку, или отступить как можно быстрее, иначе артиллеристы этого русского корабля (а чьим он еще мог быть?) прикончат отряд из своих дальнобойных пушек. В результате последовала команда:
6
Русский корабль! (франц.)
– 'Ep'ees embouti! Au galop! [7]
Лейтенант Мешков разбирал знаки флажного семафора не хуже любого сигнальщика. Он понял, что в очередной раз случился перелет, еще до того, как закончилась передача депеши. Сначала начарт подумал, что стоит внести поправку еще на половину кабельтова, но потом вспомнил то, с чем уже столкнулся 'Морской дракон': заградительный огонь. И грянула команда:
– Носовой, поправка на четверть румба к весту! Носовой и кормовой, на два кабельтова ближе! Пали оба!
7
Сабли наголо! В галоп! (франц.)
У хорунжего Неболтая, залегшего в рытвине неподалеку от возов, были свои мысли насчет хода боя:
– Да, сердито бьют новые гранаты. Ох, и сильны. Похоже, задело кого-то... нет, только что коня убило, а конный целехонек. Вона на двоих плетется... Еще далековато, я бы в намет не приказал. Эх, мажут наши пушкари, поближе бы им прицелиться... Французы-то уж разворачиваются...
Перед конской лавой громыхнули почти одновременно две гранаты. Мысли Неболтая приобрели другое направление:
– Ай да молодец князюшка, уважил. А ведь на тысячу шагов и стрелять можно. Ружьишко добьет, Малах говорил...
Тут рука стрелка передвинула прицельную планку назад до отказа.
– ...вперед уж не могут, голубчики, кони-то у них эвон пляшут, того гляди, прочь рванут.
И хорунжий гаркнул во всю силу глотки.
– А ну, ребя, давай-ка по супостату горяченьким! По три пули, вести снизу вверх по фигуре!
В промежутке между взрывами должны были отчетливо слышаться лязг затворов и тихие хлопки выстрелов. Должны - но стрелки почти ничего не слышали от соседей, недалекие взрывы гранат порядком подпортили слух.
Следующие две гранаты грянули аккурат посередине ряда конных, снова собравшихся в атаку. Выкосило чуть ли не половину лавы. Но восторгаться было уже некогда: хорунжий быстро, но без суеты выцеливал надвигающихся кавалеристов и опустошал обоймы. Соратники не отставали. Падали кони. Катились по земле люди.